Сероглазое Чудо для Белого Дракона

В конце одиннадцатого класса я познакомился с ним. Эрик Роос, эстонец по происхождению. Его семья давно работала и жила в России. Они жили недалеко от нашего дома, но раньше мы почему-то с ним не сталкивались. И вот одна чистая случайность свела нас. Я возвращался с тренировки по карате и увидел, как парень яростно отбивается от хулиганов. Само собой помог, дури во мне всегда хватало. Парень оказался студентом медицинского института. Он был старше меня на три года, но это не помешало нам подружиться. Роос был симпатичным кареглазым брюнетом, чуть ниже меня ростом. Именно Эрик и соблазнил меня, а я влюбился, как дурачок. Казалось, этому чувству не будет конца, и я смело летел на его огонь как мотылёк. С ним все казалось каким-то радужным и красивым. И в эту красоту однажды чёрным пятном влетел мой отец.

Помнится, он тогда невовремя вернулся с работы, и застал нас с Эриком за страстным поцелуем на прощание. Моего тогда уже любовника вышвырнули из квартиры, придав словесного пинка для ускорения. А в мой адрес полилось такое дерьмо, что и словами не передать. Видите ли в семье потомственных военных не может быть геев. Это я ещё мягко выразился. Не хочу вспоминать какими эпитетами бросался в мой адрес Виктор-старший.

Вечером того же дня батя заявил, несмотря на слёзы и протесты мамы: «Никакого института, в армию пойдешь, там из тебя человека сделают. Я уже договорился с военкомом, так как ты занимался в секции каратэ, и по комплекции подходишь, тебя в ВДВ возьмут. Начинай вещички паковать. Побежишь на призыв в числе первых»

Отслужил я кстати неплохо. Моё умение дать сдачи и бешеный характер сделали своё дело, но нисколько не изменили моего отношения к женскому полу. Я только укрепился в понимании, что я настоящий гей, а не би, как Эрик.

Вернулся я из армии весь такой повзрослевший и возмужавший. Бросив вещи дома, побежал выяснять отношения с любимым, благо был уже вечер.

Эрик обещал дождаться меня, клялся в любви, но последние пол года перестал отвечать на письма.

Дверь квартиры Роос открыла молодая женщина, явно на последних месяцах беременности. Подумал было, что семья моего любимого переехала, как вдруг девица крикнула: «Эрик, это, кажется, к тебе»

Мы вышли во двор и сели на лавочку. Эрик рассказал, как девчонка от него залетела, и он, как порядочный парень, женился.

«А как же я? Как же наша любовь?» – спросил недоуменно. Сердце разрывалось на мелкие частички от боли и непонимания.

«Забудь, Витя, и не вспоминай. Да, и не приходи ко мне больше, Люда не знает, что я когда-то спал с парнями», – голос Эрика не был удрученным или сожалеющим, он был спокойным, как будто нашей любви никогда не было.

А может, и вправду не было, по крайней мере, с его стороны.

Я ещё неделю не мог прийти в себя, огрызался на отца, грубил маме. Наконец, батя не выдержал и заорал: «Щенок, ты что о себе возомнил!? Одну блажь из башки выкинул, другой занялся? Тебе что, не хватает в жизни, с чего такие закидоны!?»

И тут я опять сорвался и заорал с дуру, что Эрик сволочь, выкинул меня из своей жизни, как надоевшую игрушку. Отец рассвирепел не на шутку. Кричал, что я позор семьи, раз не выбросил из головы всю эту грязь, а в конце добавил, что у него нет сына, и выгнал из дома.

Как ни странно, но меня приютила бабушка с маминой стороны. Узнав правду, она лишь покачала головой и ласково обняла меня.

У бабули был рак, но то, что последней стадии, знали только я и она. Год мне приходилось жить несладко, разрываясь между учебой в торгово-экономическом и уходом за больной. Иногда появлялась мама, навестить нас, но это было совсем ненадолго. Сестра и вовсе заглядывала раз в месяц, на пять-десять минут. Все предпочли спихнуть больную на мои заботливые руки. А я и не жаловался, бабушка стала для меня роднее всех. Когда она совсем слегла, так, что не смогла подняться с кровати, то вызвала нотариуса и написала завещание. Квартира доставалась мне, а старый дом в деревне сестре.

Сколько было крику после похорон, как же, мне, недостойному, и квартира. И никто уже не вспомнил о том, что я год за ней ухаживал, а в последний месяц практически не отходил от её кровати.