Сероглазый король

Это те, что кричали: «Варавву
Отпусти нам для праздника», те,
Что велели Сократу отраву
Пить в тюремной глухой тесноте.

Им бы этот же вылить напиток

В их невинно клевещущий рот,
Этим милым любителям пыток,
Знатокам в производстве сирот.

1962

* * *

Против воли я твой,

царица, берег покинул.

«Энеида», песнь 6

Не пугайся, – я еще похожей
Нас теперь изобразить могу.
Призрак ты – иль человек прохожий,
Тень твою зачем-то берегу.

Был недолго ты моим Энеем, —

Я тогда отделалась костром.
Друг о друге мы молчать умеем.
И забыл ты мой проклятый дом.

Ты забыл те, в ужасе и в муке,

Сквозь огонь протянутые руки
И надежды окаянной весть.

Ты не знаешь, чт'o у тебе простили…

Создан Рим, плывут стада флотилий,
И победу славославит лесть.

1962

ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Какое нам, в сущности, дело,
Что все превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придется тебе вспоминать —
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.

1963

В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

O quae beatam, Diva,

tenes Cyprum et Memphin…

Hor[13]

Красотка очень молода,
Но не из нашего столетья,
Вдвоем нам не бывать – та, третья,
Нас не оставит никогда.
Ты подвигаешь кресло ей,
Я щедро с ней делюсь цветами…
Что делаем – не знаем сами,
Но с каждым мигом нам страшней.
Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы.

1963

ПАМЯТИ В. С. СРЕЗНЕВСКОЙ

Почти не может быть, ведь ты была всегда:
В тени блаженных лип, в блокаде
и в больнице,
В тюремной камере и там, где злые птицы,
И травы пышные, и страшная вода.
О, как менялось все, но ты была всегда,
И мнится, что души отъяли половину,
Ту, что была с тобой, – в ней знала
я причину
Чего-то главного. И все забыла вдруг…
Но звонкий голос твой зовет меня оттуда
И просит не грустить и смерти ждать,
как чуда.
Ну что ж! попробую.

1964

* * *

И это станет для людей
Как времена Веспасиана,
А было это – только рана
И муки облачко над ней.

Рим. Ночь.

18 декабря 1964

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ В РИМЕ

Заключенье небывшего цикла
Часто сердцу труднее всего,
Я от многого в жизни отвыкла,
Мне не нужно почти ничего, —

Для меня комаровские сосны

На своих языках говорят
И совсем как отдельные весны
В лужах, выпивших небо, – стоят.

1964

* * *

А я иду, где ничего не надо,
Где самый милый спутник —
только тень,
И веет ветер из глухого сада,
А под ногой могильная ступень.

1964

* * *