Серость (СИ)

  Не поверив, что ее очередь уже подошла, скандалистка раскрыла рот для очередной гневной тирады, но, под косыми взглядами других покупателей, осеклась и молча пошла к кассе. Сергей Константинович лишь глубоко вздохнул и стал дожидаться своей очереди. Уже не впервой ему приходиться стыдиться своей старости. Уже не впервой он сталкивается с озлобленными на весь мир людьми, кто срывается на всех, чья доля им кажется легче. Серость. Опять все та же серость. Она находит разные лазейки в души людей: несбывшиеся мечты и ожидания, бедность, зависть. Собирается годами, гнездиться в самом сердце, накапливая свои мрачные массы. И когда пределы человечности уже не могут выдержать ее гнета, то серость вырывается наружу, разливаясь по миру злостью, оскорблениями и скандалами. Ничего с ней не сделаешь, как и с людьми, кто уже всецело принадлежит ей. А, ведь, казалось бы, прошло всего несколько десятков лет, всего ничего, по сравнению с многолетней историей, а все так резко изменилось. Да все говорят, что раньше и трава была зеленее, и деревья выше. Но вот этой беспросветной серости Сергей Константинович точно не помнил в своей молодости. А времена тогда были нечета нынешним, война - самое страшное, что может выпасть на жизнь человека. И даже хороня друзей десятками, умирая от голода и непосильного труда, люди все равно улыбались, пели и верили. Самое главное верили. В светлое будущее, в возвращение домой, в Победу, во что угодно, каждый по-разному, но верили. Были, конечно, и те, кто сдавался, но их было намного меньше. Намного меньше, чем сейчас, в мирное, казалось бы, время. Может, конечно, это сказывалась именно война, которая объединяла людей перед лицом общего врага, но ведь и после, когда поднимали страну из руин, тоже жизнь была другой, а за последние десять лет изменилась.

  - Дедушка, вам чего? - молодая продавщица вернула в реальный мир Сергея Константиновича.

  - Ой, извините, совсем задумался. Мне, пожалуйста, бутылочку Экстра-Ситро нашего и килограмм апельсинов.

  -С вас сто семнадцать рублей. Социальная карта москвича или еще какие-нибудь скидки есть?

  - Нет, доченька. Спасибо тебе большое. - Забрав с прилавка пакет с покупками и сдачу, он вышел из магазина.

  На улице опять пошел снег. Белые хлопья старательно пытались скрыть грязь и слякоть на тротуарах, но как только касались их, тут же становились такого же грязно-коричневого цвета. Натянув шапку пониже, Сергей Константинович зашагал в сторону видневшегося вдали здания городской больницы.

  Коридоры медицинского учреждения встретили привычным запахом медикаментов и толпой галдящих посетителей. Сдав вещи в гардероб, он поднялся на четвертый этаж по ступенькам, лифтам он не доверял. В отделении кардиохирургии как всегда царила тишина, только несколько человек преклонного возраста бродили по коридору. Лампы дневного света мерно гудели под потолком, придавая и без того бледной коже стариков белизны. Выцветшая табличка на дверях палаты с номером шесть. Внутри просторной комнаты восемь коек, из которых занято всего три, остальные сиротливо скалятся пружинами из-под затертых матрасов. Сашка как всегда стоит у окна. Хотя какой он уже Сашка, давно уже Александр Семенович. Услышав шаги за спиной, он медленно повернулся, и на его изрезанном глубокими морщинами лице промелькнула улыбка.

  - Сергей! Привет! Рад тебя видеть! - Саша присел на край своей койки и пригласительно похлопал по матрасу рядом с собой.

  - Привет! Вот гостинцев тебе тут принес, как всегда, лимонад твой любимый. - Сергей Константинович поставил пакет рядом с прикроватной тумбочкой и присел на койку рядом с другом. - Рассказывай, как ты?

  - Да что рассказывать то? Все как обычно, давление скачет, аритмия никуда не делась. Вот все обещают операцию делать, только ждут улучшения. А чего ждать то? Мне не восемнадцать лет, вряд ли что изменится. Ты лучше рассказывай как ты? Что нового?

  - Да все так же, Саш. Тоже ничего не изменилось. Что в стране твориться рассказывать не буду, тебе и так худо. А так все, как и прежде. Только сердце тоже недавно начало беспокоить. Никогда не болело, а тут на тебе, хотя на погоду может так реагирую, не знаю. Скоро к тебе подселюсь, вот по соседству лягу. Кстати, а как сосед твой? Не помню как его зовут. - Сергей кивком головы указал на ближайшую койку.

  - Федор Иванович? Так все. Нет его больше. Вчера утром проснулись, а он уже белый весь. Ночью сердце остановилось. Все меньше нас, Серега. Все меньше. Скоро уже совсем не останется.

  - Да, тут ты прав. - тяжело вздохнул Сергей. - С нашего танкового взвода только мы-то с тобой и остались. Всех ведь уже похоронили. Даже Ваську, который самый младший был.