Серотонин

Уже за несколько минут до прибытия поезда я ощутил, как обострились все мои чувства, что является примером удивительного предвосхищения; я отметил, что между путями растет не только трава, но и какие-то кустики с желтыми цветами, не помню, как они называются, я узнал об их существовании на спецкурсе «спонтанная растительность городской среды», который я посещал на втором курсе Агро, затейливые это были занятия, мы собирали образцы растений между камнями церкви Сен-Сюльпис и на обочине парижской окружной дороги… Кроме того, за вокзалом я увидел странные параллелепипеды с коралловыми, охряными и кофейными полосками, прямо какой-то вавилонский футуристический город – на самом деле это был торговый центр «На берегах Орна», гордость новых городских властей, собравший под своей крышей ведущих игроков современного потребительского рынка, от Desigual до The Kooples, благодаря этому центру жители Нижней Нормандии тоже шли в ногу со временем.

Спустившись по металлической лесенке, она вышла из вагона и повернулась ко мне, у нее был не чемодан на колесиках, что я констатировал с непонятным удовлетворением, а всего лишь большая холщовая сумка через плечо. Когда она сказала мне, помолчав – в ее молчании не чувствовалось ни малейшего смущения (она смотрела на меня, я смотрел на нее, вот и все), – так вот, когда она мне сказала минут через десять: «Я Камилла», ее поезд уже уехал в Шербур с остановками в Байё, Карантане и Валони.

Уже на этом этапе очень многое было сказано, решено и, как выразился бы мой отец-нотариус, прошито и скреплено печатью. У нее были мягкие карие глаза, она шла за мной сначала по платформе С, потом по улице Ож, я припарковался метрах в ста от вокзала, и, когда я положил ее сумку в багажник, она невозмутимо села спереди, как будто проделывала это десятки, сотни раз и собиралась повторить еще десятки, сотни и тысячи раз, без всякой задней мысли, мне было с ней спокойно, такого покоя я никогда не испытывал, и прошло не меньше получаса, пока я наконец включил зажигание, я, наверное, по-дурацки покачал головой от счастья, но она не выказала ни малейшего нетерпения и вроде даже не удивилась, что я застыл; погода была прекрасная, небо бирюзового цвета, как ненастоящее.

Проезжая по северной части окружной мимо университетского больничного центра, я сообразил, что мы сейчас въедем в мрачную промышленную зону, состоящую в основном из низких зданий, покрытых профнастилом; ничего враждебного в этой зоне не ощущалось, просто она была до ужаса безликой, я целый год каждое утро оказывался в этом пейзаже, даже не замечая его. Отель Камиллы стоял между заводом по производству зубных протезов и аудиторским агентством. «Я колебался между „Апарт-Сити“ и апарт-отелем „Адажио“, – пробормотал я, – конечно, „Апарт-Сити“ находится далеко от центра, зато он в пятнадцати минутах ходьбы от РДСЛ, а если вам захочется выйти вечером, тут рядом остановка трамвая – „Улица Клода Блока“, через десять минут будете в центре, он ходит до полуночи; хотя как посмотреть – вы могли бы ездить на работу на трамвае, в отеле „Адажио“ из вашего окна открывался бы вид на набережные Орна, с другой стороны, в однокомнатных номерах премиум-класса в „Апарт-Сити“ есть террасы, я подумал, что это тоже приятно, в общем, если хотите, мы вас переселим, все расходы, разумеется, возьмет на себя РДСЛ…» Она бросила на меня загадочный взгляд, не поддающийся интерпретации, в нем смешалось непонимание и нечто вроде сочувствия; позже она объяснила, что недоумевала, зачем я утруждаю себя столь усердными оправданиями, когда и так ясно, что мы будем жить вместе.