Серп и молот против самурайского меча

2. ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ И ПЕРЕГОВОРЫ О КАПИТУЛЯЦИИ ЯПОНИИ

9 августа 1945 г. около 1 часа ночи по хабаровскому времени до получения в Токио сообщения об объявлении СССР войны передовые и разведывательные отряды трех фронтов — Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов под командованием соответственно маршалов Советского Союза Р.Я. Малиновского и К.А. Мерецкова и генерала армии М.А. Пуркаева под общим командованием маршала Советского Союза A.M. Василевского пересекли государственную границу между СССР и Маньчжоу-го (по японским данным, соответственно 00.10, в начале второго часа ночи и в 01.00)[14] и вклинились в территорию противника. С наступлением рассвета к ним присоединились главные силы трех фронтов, пограничники и моряки Краснознаменной Амурской речной флотилии[15].

В тот же день, сразу после полуночи, советская авиация также без получения в столице Маньчжоу-го г. Шеньяне (Мукдене) извещения об объявлении Советским Союзом войны Японии подвергла бомбардировке столицу этого марионеточного государства и г. Харбин. В налете приняло участие 76 летчиков 9-й воздушной армии на самолетах Ил-4[16].

Были нанесены также бомбовые удары по военно-промышленным объектам городов Гирин и Чаньчунь, а также важным железнодорожным узлам.

По вопросу о характере боев между советскими и японскими войсками в историографии имеются разные точки зрения. Так, A.M. Дубинский пишет: «Бои с японскими военными носили ожесточенный характер. Противник опирался на мощную систему обороны и оказывал упорное сопротивление»[17]. «…Упорное сопротивление японских войск… продолжалось и после отдачи приказа о прекращении боевых действий»[18] — вторит первому автору А.А. Кошкин. A.M. Дубинский пишет не только о том, что «наступающие части Красной Армии натолкнулись на ожесточенное сопротивление японских войск, в результате чего на ряде участков трех дальневосточных фронтов (хотя их было всего два. — К. Ч.) бои приняли крайне тяжелый характер», но и (со ссылкой на японскую газету «Санко нитинити» от 11 августа 1945 г.) о «наступлении Квантунской армии и армии Маньчжоу-го» против Красной армии, с трудом приостановленном советской авиацией, что, однако, не сломило японцев, вследствие чего «упорные бои продолжались»[19].

Имеется и другая точка зрения по этому вопросу.

Так, в «Истории войны на Тихом океане» о Квантунской армии по ее состоянию на август 1945 г. высказывается мнение, что «эта огромная армия по своей подготовке и снаряжению имела мало общего с прежней отборной Квантунской армией», так как «все кадровые части, входившие в ее состав до войны, были переброшены в другие районы», она «состояла из недостаточно обученных недавно мобилизованных солдат и не была как следует укомплектована снаряжением», в результате чего «первая линия обороны очень быстро рухнула», и японские части вовремя сконцентрироваться для отражения советского наступления уже не успели»[20].

«Хорошо отмобилизованные и обученные советские войска, имевшие за своими плечами опыт войны с немецко-фашистскими армиями, вооруженные первоклассным по тому времени оружием, многократно превышавшие по численности противника на направлениях главных ударов, относительно легко смяли разбросанные части Квантунской армии, которые оказывали упорное сопротивление только в отдельных пунктах, — развивает эту точку зрения российский историк А.А. Кириченко, — почти полное отсутствие японских танков и авиации позволило отдельным советским частям проникать в глубь Маньчжурии почти беспрепятственно»[21].

Действительно, в ходе основной по своей результативности Хингано-Мукденской операции Забайкальский фронт, где на направлении главного удара было сконцентрировано 70% стрелковых войск и до 90% танков и артиллерии советской группировки, нашим войскам удалось в кратчайшие сроки преодолеть высокий хребет Большой Хинган, прорваться в центр Маньчжурии. Наиболее показательными в этом отношении явились действия 6-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Кравченко, которая за первые три дня с начала войны без боев преодолела 450 км[22] и приостановилась только из-за того, что самолеты, совершившие 1755 вылетов, не успели к этому времени снабдить ее горючим, необходимым для безостановочного продвижения вперед. Невиданно высокому темпу продвижения Красной армии содействовало и выполнение противником приказа штаба Квантунской армии, отданного на случай советского наступления непосредственно перед его началом, не вступать в бои, а с целью сохранения живой силы и боевой техники отходить на рубеж обороны в центре Маньчжурии, создавая для задержки советских войск только отдельные очаги сопротивления.

Не исключено, что именно поэтому в пяти сводках-шифротелеграммах за первые дни войны главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке A.M. Василевский постоянно сообщал Сталину, что «до сих пор основные силы Квантунской армии не выявлены»[23].