Серп и молот против самурайского меча

Японский министр напомнил, что в 1932 г. он поддержал инициативу Москвы о заключении пакта о ненападении. И хотя японское правительство не откликнулось тогда на это предложение, он продолжал индивидуальную работу в пользу заключения такого пакта. После его назначения в 1940 г. главой японского внешнеполитического ведомства претворение в жизнь этой идеи стало рассматриваться им как насущная необходимость, помимо разрешения таких вопросов, как заключение торгового договора и подписание новой конвенции о рыболовстве, переговоры о которых продвигались довольно успешно.

Затронув вопрос о японских нефтяных и угольных концессиях на Северном Сахалине, Мацуока напомнил, что они в 1925 г. были предоставлены (до 1995 г.) в качестве компенсации за ущерб, нанесенный Японии в связи с инцидентом в Николаеве в годы Гражданской войны, где было убито немало японцев.

В ответ на предложение Молотова о ликвидации концессий японский министр поставил вопрос о продаже Северного Сахалина, сославшись на то, что японцы пришли на этот остров еще в XVI в., а русские «отняли» его у Японии сравнительно недавно, в начале периода Мэйдзи (1875 г.). Вместе с тем Мацуока высказался за ускорение решения вопроса о границе между СССР и Маньчжоу-го.

Далее он подчеркнул, что Япония, заключив союз с Германией, не собирается ссориться с СССР и будет стремиться к тому, чтобы такие же отношения сохранялись между Советским Союзом и Германией. Однако если СССР будет сотрудничать с США против Японии как против общего врага, то последняя вынуждена будет, напав на СССР, разделаться со своими противниками по отдельности.

В ответ Молотов сказал, что с 1932 г., когда Япония отвергла советское предложение о пакте о ненападении, положение в мире существенно изменилось — теперь у СССР есть такой договор с Германией, а у Японии есть пакт о союзе с последней. Пакт СССР с Германией оказался возможным, так как она, по мнению Молотова, правильно поняла интересы Советского Союза, который в свою очередь осознал, интересы Германии.

Давая понять, что Японии и СССР целесообразно было воспользоваться этим примером, Молотов заявил: «Что касается пакта о ненападении между СССР и Японией, то советская сторона к этому вопросу также относится серьезно, исходя при этом из тех установок, из которых она исходила при заключении договора с Германией».

Указанное обстоятельство, с нашей точки зрения, имеет принципиальное значение для оценки разных толкований советско-японского пакта о нейтралитете, о которых будет идти речь ниже.

Касаясь вопроса признания Советским Союзом в 1925 г. Портсмутского мирного договора между Россией и Японией, Молотов сказал: «Нельзя оставлять без изменений то, что было установлено во взаимоотношениях между нашими странами после поражения России в 1905 г. Понятно, что в СССР смотрят на Портсмутский договор примерно с таким же чувством, как в Германии относятся к Версальскому договору. Так что Портсмутский договор — плохая база развития и улучшения отношений. Тем более, что Япония нарушала этот договор в отношении Маньчжурии».

Как неуместное расценил советский руководитель и напоминание о николаевских событиях, сославшись на то, что они произошли на последнем этапе японской интервенции в Приамурье и Приморье, в период очень плохих отношений между двумя странами.

По вопросу об интересах СССР и Японии в районе Сахалина и Курильских островов Молотов заявил, что предложение о продаже Северного Сахалина «он рассматривает как шутку». «У нас никто не понял бы сейчас продажу Северного Сахалина, поскольку помнят, что только в результате поражения в 1905 г. Россия была вынуждена отдать южную половину Сахалина, — продолжал Молотов. — Нашему общественному мнению было бы более понятно, если бы в исправление Портсмутского договора, заключенного после поражения, был поставлен вопрос о покупке южной части Сахалина, причем вопрос о цене мог бы быть разрешен по соглашению. Теперь более правильно было бы поставить вопрос о покупке у Японии не только южной части Сахалина, но и некоторой группы Северных Курильских островов (курсив наш. — К. Ч .)».

Таким образом, очевидно, что нарастание угрозы со стороны Германии вынудило СССР говорить уже не о безвозмездном возвращении Южного Сахалина и Курил, а только о покупке части этих территорий.

Молотов выразил надежду, что японское правительство, стремясь к заключению пакта о ненападении, на базе учета взаимных интересов, как это сделала Германия в 1939 г., благожелательно подойдет к вопросу о покупке СССР Северных Курильских островов и южной части Сахалина.

По поводу отношений с США Молотов заверил, что у советского правительства «нет намерения заключать соглашение для нападения на Японию».