Серп

Что ему решительно не нравилось, так это вести дневник. Живя в огромной семье, где никто особенно не интересовался его мнением ни по какому вопросу, Роуэн привык ни с кем не делиться своими мыслями.

— Не понимаю, чего ты так переживаешь, — сказала ему Цитра, когда они как-то вечером после ужина писали в дневниках. — Никто и никогда не станет читать его, кроме тебя самого.

— Тогда зачем вообще писать? — огрызнулся Роуэн.

Цитра вздохнула, как будто пыталась вразумить несмышленое дитя.

— Чтобы научиться писать официальный дневник серпа. Тот из нас, кто получит кольцо, будет обязан делать это каждый день. Так велит шестая заповедь.

— Уверен — его тоже никто не станет читать, — сказал Роуэн.

— Но у людей будет к нему доступ. Архив серпов открыт для всех.

— Ага, — согласился Роуэн. — Это как с Грозоблаком. Все могут читать, но никто не читает. Вместо этого все играют в игры и пялятся на голограммы котиков.

Цитра пожала плечами:

— Тем более чего кипятиться? Там миллионы страниц, твой дневник в них попросту потеряется. Можешь влепить туда хоть список покупок или что ты ел на завтрак. Никому все равно нет никакого дела.

Но Роуэну было дело. Если уж он собирается водить пером по бумаге, как настоящий серп, он будет делать это правильно или не делать вовсе. Пока что, глядя на удручающе пустую страницу, он склонялся к последнему.

Он наблюдал за Цитрой, полностью поглощенной своим дневником. С того места, где сидел юноша, он не мог рассмотреть, что именно она пишет, но видел, что почерк у нее превосходный. Наверно, брала уроки каллиграфии в школе. Это один из тех предметов, на которые ходят, чтобы показать, какие они супер-пупер. Как и на латынь. Если он станет серпом, наверно, придется научиться писать нормально, по-прописному. А пока сойдут и корявые печатные буквы.

Он подумал: а если бы они с Цитрой ходили в одну школу, они бы подружились? Скорее всего, они бы даже не подозревали о существовании друг друга. Цитра из «активных», а Роуэн всегда уходил в сторонку. Круги их общения были бы как орбиты Марса и Юпитера, которые никогда не пересекаются. Однако сейчас наступила конвергенция — орбиты сошлись в одной точке. Вряд ли Роуэна и Цитру можно назвать друзьями; у них не было возможности подружиться до начала навязанного им ученичества. Они партнеры, они соперники. Но Роуэн вдруг осознал, что чем дальше, тем труднее ему разбираться в своих чувствах к Цитре. Единственное, что он знал точно — ему нравится смотреть, как она пишет.

• • •

В одном серп Фарадей строго придерживался своей линии: не вступать в контакт с семьей.

— Не советую вам поддерживать связь с родственниками, пока вы в обучении.

Цитре приходилось туго. Она тосковала по родителям, а еще больше по братику Бену. Вот это было неожиданно, потому что дома у нее вечно не хватало на него терпения.

А Роуэну, похоже, разлука с родными неприятных переживаний не доставляла.

— Для них главное — иммунитет, а где болтаюсь я сам, им безразлично, — сказал он Цитре.

— Бе-едненький, — протянула та. — Мне пожалеть тебя или как?

— Зачем? Скорее позавидовать. Мне легче оставить прежнюю жизнь позади.

И все-таки один раз серп Фарадей отступился от правил. Примерно через месяц после начала занятий он отпустил Цитру на свадьбу тети.

Ради торжественного события гости разоделись в пух и прах, но Цитре серп Фарадей нарядиться не позволил. «Разве что ты чувствуешь себя частью их мира», — добавил он. Это возымело действие. Цитра, в простой повседневной одежде среди блеска и гламура, чувствовала себя не в своей тарелке, а браслет ученика и вовсе делал ее здесь чужой. Наверно, поэтому Фарадей и разрешил ей пойти на свадьбу — чтобы как можно отчетливее продемонстрировать девушке разницу между тем, кем она была раньше и кем стала теперь.

— И как оно там? — полюбопытствовала кузина Аманда. — Ну… прополка и все прочее. Как оно — ужас, да?

— Нам не разрешается об этом говорить, — ответила Цитра. Это была неправда, но ей совсем не хотелось обсуждать прополку, словно глупую школьную сплетню.

Вскоре Цитра пожалела, что оборвала этот разговор — кузина Аманда была одной из немногих, кто заговорил с ней. Девушка замечала на себе множество взглядов исподтишка. Люди судачили о ней, когда она не смотрела в их сторону, но большинство избегали ее, как будто она была разносчиком какой-то древней заразы. Если бы Цитра уже владела кольцом серпа, то они, скорее всего, всячески выслуживались бы перед ней в надежде на иммунитет. Но она была лишь ученицей и потому единственное, что они могли от нее получить — это мурашки по коже.

Брат сторонился ее, и даже с матерью разговор не клеился. Та задавала стандартные вопросы типа «Питаешься как следует?» и «Высыпаешься хорошо?»

— Я так понял, что с тобой живет какой-то парень, — сказал отец.

— У него своя комната, и к тому же я его совсем не интересую, — ответила Цитра. Она поймала себя на том, что это признание привело ее саму в смущение.