Серпантин

Я быстро напялил рабочую форму и пошел заваривать ободряющий напиток.

Пока никого не было, быстро вынул из кармана фляжку с виски и вылил все содержимое в огромную кружку с кофе.

Черт, я не виноват в том, что рабочих дней пять, а выходных только два. Мой организм элементарно не успевает адаптироваться к разным поведенческим образам. Только ты начинаешь готовить его к перезагрузке системы, как бац – и неожиданно нужно снова включать напряжение на полную мощь.

Отвратительный понедельник – начало очередной серой недели, содержащей в себе минимум интересных событий. Приходит он также внезапно, как диарея, осознание отсутствия смысла в жизни и твоя мама, когда ты занимаешься постыдными делами.

От этого возникает хроническая усталость, постоянная сонливость, нервы сдают и в какой-то момент ты забиваешь на все. Идешь напиваться дальше, хотя понимаешь, что завтрашний день так или иначе наступит, и все само собой не разрешиться, будет только в разы хуже. Но тебе наплевать.

«Today I got a million, tomorrow, I don't know».

Сегодня ты уверен, умен, красив, силен, амбициозен. Тебе ни по чем завтрашнее похмелье, заплывшая рожа, боли внутренних органов, ведь ты сможешь пережить все, а потом двигаться дальше, и вообще можешь бросить в любой момент.

А в конце дня появляется алкоголь, который кажется тебе самым лучшим изобретением человечества и спасением от всех недугов. Он настолько хорош, что способен заменить даже интернет, так тебе кажется. Ведь тебе становится интересно абсолютно все, даже самые галимые вещи, вроде происхождения рэпа.

Но нет, на следующий день от кодировки тебя останавливает только невозможность пилотирования тела дальше своей квартиры или ближайшего магазина, максимум.

Я не говорю о невозможности бросить пить и все в этом духе. Нет, бросить очень даже легко. Смысл в том, что ты бросаешь не навсегда.

Любой переломный момент в твоей жизни: несчастный случай, трагедия, смерть близкого, ментальное опустошение и депрессия, неудачи в работе, учебе и личной жизни, полное отвержение обществом – все это и многие другие вещи когда-нибудь могут сломать тебя, разбить, обессилить, и ты сорвешься. Неважно сколько лет пройдет, это может случится даже на смертном одре, но это так или иначе случится.

Так к чему я все это? Призываю ли я дальше бухать? Нет, я призываю себя дальше бухать, потому, что это моя философия и мне с ней отлично живется. А на всех остальных мне насрать. Дела мне нет до чужих жизней. В особенности до тех, кто видит ну уж очень глубокие подтексты о пропаганде чего-либо, нацизме, оскорблении, суициде, домогательствах, терроризме и прочих вещах, которые вовсе не подразумевали многие культурные произведения, феномены и просто отдельные личности, как-то причастные к группе тех, кто еще верит в свободу слова и не боится высказывать что-то, отличающееся от общей волны.

Кажется, виски по мне здорово прошелся. Пора остановиться, а то еще чуть-чуть, и я про политику начну вещать.

– Ты где прохлаждаешься? – орет Гуз.

Я мигом залезаю в грузовую машину вместе с тремя другими работягами, и мы отправляемся на первый заказ.

Обычно мы работаем с переездами. Это относительно простое и прибыльное дело в отличии от перекладывания туда-сюда арматуры, гравия, песка, бетона и прочих строительных материалов, способных отправить твои руки и спину на покой.

Самое ненавистное – древние разборные стенки, шкафы и телевизоры размером с мамонта. Они очень хрупкие, шаткие и совершенно непрактичные.

По всем этим вещам давно плачет свалка, но многие сохраняют их из памяти о былом величии, так скажем. Приходится изгаляться и тратить много времени. А сколько в них всяких мелочей, которые расфасовываются в десятки коробок. Жуть.

Пятый этаж. Мне пизда.

– Начинаем с холодильника.

– Есть, босс!

У кого-то еще хватает сил коры мочить.

Я с энтузиастом прокладываем лямки под холодильник и поднимаем на плечи. В глазах потемнело, а желудок издал крик, умирающего от избивания палкой, кита. Как бы снова не вышел конфуз с процессом, обратным приему пищи.

Едва чувствуя под собой землю, я начинаю медленно продвигаться вперед, покрываясь испариной, которая почти сразу перерастает в обильный пот, льющийся дождем с моего лба и попадающий в глаза, нос и рот.

Сизифов труд. Так можно описать эту работу. Таскаешь, таскаешь, таскаешь всю эту тяжелую рухлядь, а она поднимается обратно на долбаный пятый этаж.

Я попросился идти позади, так как боюсь, что могу не выдержать. Не знаю, зачем я сегодня пошел. Нужно было брать отгул и отсыпаться. Мне не хватит сил провести вот так весь день.

Мы начали аккуратно спускать холодильник по первому пролету, и уже тогда я почувствовал дрожь в руках и коленях.

– Щенок, какого хрена с тобой происходит?

Это последние слова, которые я услышал прежде, чем упасть в обморок.

В чувство меня приводит Гуз с нашатырным спиртом.

– Тупорылый идиот! Из-за тебя же чуть парня не придавило! И сам холодильник вдребезги!

– Я не мог предугадать, что потеряю сознание.

– Не надо мне байки заливать, от тебя же бухлом пасет!