Серпантины судьбы

- Какая к черту дискредитация? Что им от меня нужно? – я вытаращив глаза и бессмысленно жестикулируя, пыталась осознать озвученную правду.

- Что нужно я не знаю. Прости, не в хожу в круг посвященных, - Макс безразлично пожал плечами. – И в этот раз я с тебя даже денег не возьму.

- А с Николаем что? – все-таки решила уточнить я.

- Что с ним будет? – фыркнул мужчина. – Его поймали в процессе полета, так сказать. Отправили к жене. Она его сейчас отпаивает ромашковым чаем и грозиться вышвырнуть все портреты на стене. Только я не понял, в чем портреты виноваты и чьи они?

- Писателей, - мне почему-то вдруг все стало безразлично. Спланированная акция? Боже, за что? Зачем я им нужна? – Они не виноваты. Просто раз он психически больной, то и жена недалеко ушла…

С этими словам я обессиленно рухнула на жесткий стул. Наши пять минут вышли. Макс откланялся и покинул это мрачное место, оставляя меня один на один с проблемами и странными поворотами судьбы.

Аресений Петрович между тем вернулся в кабинет, сел на свое место, сложил, соединенные в замок руки на столе и со вздохом спросил:

- Успокоилась?

- Спокойна как удав! – зло ответила мужчине. Он, похоже, рассчитывал на мое добровольное согласие на сотрудничество. Только сотрудничать я совершенно не желала.

- Вот и хорошо!- довольно усмехнулся полковник. – Сейчас с тобой поговорить один твой хороший знакомый.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я мысленно стала перебирать всех своих любовников, решая, кто из них мог сотрудничать с этой странной структурой. Но на того, кто вошел в неприметные двери кабинета, моей фантазии точно бы не хватило. На пороге стоял директор детского дома, в котором я воспитывалась. Только одет он в этот раз был не в цивильный костюм, а в форму. И если меня не подвело зрение, погоны на его плечах были генеральскими.

- Здравствуйте, Алексей Геннадьевич! – пискнула я и тут же вжала голову в плечи, решив, что спутала людей, и этот генерал просто не может быть добрым и мягким директором детского дома, которого мы никогда не боялись, но всегда уважали и поэтому слушались.

Но он широко улыбнулся, неожиданно подошел ко мне и погладил по волосам со словами:

- Здравствуй, Машенька! Какая ты стала красавица! Сколько лет прошло с нашей последней встречи?

- Лет десять, наверное! – я немного успокоилась и смогла начать связно говорить.

- Надо же, как быстро время летит! – вздохнул мужчина и прошел к креслу хозяина кабинета. Арсений Петрович тут же вскочил с места, словно ему было 18 лет, и пододвинул кресло так, чтобы Алексею Геннадьевичу было удобнее в него присесть. Затем директор детдома пододвинул к себе стопку чистых листов и достал из органайзера хорошо отточенный карандаш.

- Одного я не пойму, Маша, как ты докатилась до жизни такой, что из-за тебя мужики из окон выбрасываются? – сказал он, что-то помечая на бумаге.

- Что с Николаем? Он погиб? – я набралась мужества и задала этот вопрос. Ведь все разговоры вокруг сводились именно к этому.

- Нет, тебе повезло! – усмехнулся генерал. – Наши люди случайно находились именно в этом месте и в это время. И когда заметили падающее тело, успели его поймать на раздвижной тент.

- И в чем меня тогда обвиняют? – я непонимающе оглядела мужчин, находившихся со мной в кабинете. – Он жив, здоров. А я причем?

- Видишь ли, Машенька, наши люди всегда ходят с включенными портативными камерами. И все, что происходит вокруг них, передается в специальный информационный центр. И эти камеры записали его падение, а также обвинения в твой адрес, что именно из-за тебя он выбросился с балкона, - Алексей Геннадьевич рассказывал мне об этом все тем же добрым и ласковым голосом, которым успокаивал раскапризничавшихся малышей.

- И что мне теперь делать?- я совсем растерялась. – Я не хочу за Николая замуж!

- А про замужество здесь никто и не говорит, - усмехнулся мужчина. – У тебя теперь два пути. Или сесть в тюрьму за подстрекательство к самоубийству, или стать сотрудником нашей службы и в ближайшее время отправиться на задание. Кстати, почему ты так жестоко поступила с Парамоновым? Не могла более мягко отказать?

- Я в Париж хотела, - грустно призналась я, предполагая, что теперь долго не смогу попасть в город моей мечты. Ни с Валерой Маховым, ни без него.

- В Париж? – генерал удивленно выгнул мохнатую бровь. – Это просто чудесно! Вот и поедешь на первое задание в Париж в соответствии со своими желаниями!

Потом мне подсунули под нос какие-то бумаги, а я не глядя поставила под ними подписи. На мое робкое возражение, что я хотела бы ознакомиться с содержанием, Алексей Геннадьевич мягко заметил:

- Я хоть раз вас обидел? А ты оскорбляешь меня своим недоверием. Я, Машенька, тебе только хорошего желаю, поверь!

- Но почему вы генерал? Вы же обычный педагог? - я развернулась уже в дверях, к которым меня вели все те же два амбала, которые пришли за мной.