Серпентариум

Второго ребенка звали Ева. Маленькая девочка с пухленькими губками, острым носиком, наглыми голубыми глазами и большими неприятностями, которые ждали ее в будущем. Но сейчас не об этом, сейчас она еще маленькая и счастливая. Росла она в провинциальном городе, была семья, но не полная. Родители старались давать всё, отказывая во всём себе, и так в этой девочке из года в год росла тяга к роскоши. У неё не было отца, поэтому с детства она нуждалась в мужчине рядом, буквально голодала без мужской руки. Лично я не знаю, как такое могло произойти, мать её была вполне самодостаточной женщиной. Возможно повлиял сравнительный детский взгляд на другие семьи, либо то, что мать сама всегда акцентировала на этом внимание. Каждый возможный раз она упоминала о том, что батенька её пидорас. В общем – семейное положение необычное. Любовь у неё тоже была не обычная. В то время, как все одноклассницы гонялись за высокими, смуглыми и кареглазыми пожирателями детских сердечек её тревожил относительно молодой учитель биологии. Он был грамотно сложен, властен в разговоре, владел проницательным взглядом и, соответственно, огромным соблазнительным потенциалом. Сложно было не поддаться ему. Она представляла, что он был похож на её отца, которого она ни разу то и не видела. Она представляла, что ее отец, как и биолог, был таким, своеобразным прототипом древнерусского человека, мускулистый и с бородой. Спортивный, властный, умный, всегда и везде первый. Вот бы иметь такого отца, а пока только осталось смотреть на биолога и томно вздыхать, рисуя в тетрадке чёрточки, сердечки да стрелочки. Ева ещё в седьмом классе влюбилась в него до беспамятства. Влюбилась деткой, наивной любовью. Той самой, когда ты всего себя посвящаешь человеку без остатка. Той самой любовью, когда ты готов отдать человеку абсолютно все, что у тебя есть, лишь бы он не отошел от тебя ни на секундочку. Она ходила на все факультативы к нему, исправно делала домашнюю работу и любила часами после уроков обсуждать с ним историю государства российского, написанную в дешёвой тетрадке корявым детским почерком. Когда она сидела с ним за одной партой, то она всегда представляла, что эти губы сейчас не объясняют ей историю, рассекая и целуя воздух, а шепчут ей ласковые слова, лаская её шею, останавливаясь лишь на интимных местах и родинках. Представляла, как он на отработке внезапно взявшейся плохой оценки, после уроков, хватает её за шею, прижимает к парте и жестко трахает, повторяя её имя. Но увы, он мог решиться только на нелепые поощряющие поглаживания по голове, и иногда болтать с ней. Еву это не устраивало, и она начала искать способы сближения с ним.

Это было так наивно и так прекрасно. Если отринуть прочие обстоятельства и проблемы, которые возникали между ней и преподавателем – это было прекрасно. Ева чаще ходила на уроки, оставалась с ним после. Подруга её бабушки вела урок технологии, и бабушка Евы просила её отпускать пораньше. Та отпускала, а Ева сразу убегала к преподователю по биологии, дышать его высоколобыми проблемами, нудятиной и односторонней влюблённостью. Говорила всем, что решают олимпиады и прочую хуйню, но это было прикрытием, она самом деле они просто сидели и тусовались. В какой-то момент она предприняла даже попытку в социализацию и контакт с одноклассниками. Препод любил аниме, одноклассники тоже. Так она за пару суток ебанула почти всего Наруто, лишь бы приняли, лишь бы понравиться. Да Лёх, по подсчетам я тоже думаю, что это невозможно, но тогда какой год то был? Их еще не так много было, но она старательно сидела и конспектировала. Все выходные потратила, дни и ночи. В понедельник стало плохо. Выбирала из серий темы для обсуждений, споров с одноклассниками и преподом. В основном с преподом. Смотрела на одноклассниц – думала, как вклиниться в подружки. А их как раз было нечетное количество, а значит есть вакантное место в дружбе. Девочки ведь по парам ходят, она так думала. Попыталась – не получилась. Но потом она все равно решила, что они тупые, и с ними не о чем общаться, лишь бы биолог был рядом. Большой, сексуальный и умный биолог!