Серпентина (ЛП)

Их хриплые голоса дрожали вокруг нее.

— Потому что нас можете видеть только вы, — сказал он, и его голос был почти нежным. — И слышать тоже.

— Одна… — повторила она.

Он замолчал.

— Другие хорошо защищены.

— Я сделаю это. Я покормлю вас и сожгу ладан в память о вас. Обещаю, — глаза Скайбрайт пробежали по сотням мерцающих призраков, паривших вокруг нее на пустой дороге, остановившись и на тенях за ними, что шевелились под сливовыми деревьями. — Но кто еще вас видит?

Мужчина улыбнулся, хотя плоть на его рту и подбородке открывала желтые зубы. Он не ответил. Но духи зашипели в возбуждении, словно признавая, кто она, чем она была.

Одна из нас, как сказали бы они. Могли ли они видеть в нее ее чудовищную сторону? Она понимала, что для них это так же легко, как для нее их видеть. Они кружились, пока из ее волос не выпали заколки, пряди свободно рассыпались по плечам.

А потом воздух успокоился.

Вдалеке в ужасе завывал кот.

Она была одна.

Что-то упало на каменную дорогу и прикатилось к ее босым ногам. Скайбрайт склонилась, чтобы поднять это. Медная монета, которой были сотни лет, уже позеленела от старости.

Монета в благодарность.

* * *

Скайбрайт спешила к комнате Чжэнь Ни с маленькой монетой, зажатой в руке, и смогла вернуться в тот момент, когда закричали петухи. Она почти врезалась в госпожу, когда вошла в прихожую. Высокая девушка в сиреневых одеждах стояла перед ней.

— А я тебя искать собиралась, — Чжэнь Ни была хмурой, но сдержала замечание.

— Мне нужно было подышать воздухом, госпожа.

— Смотри, да ты ходишь босая, словно дикое животное. Серьезно, Скай! Ты не хочешь выздороветь?

Скайбрайт улыбнулась, радуясь, что госпожа все же возмутилась. Все возвращалось к прежним отношениям между ними.

— Я не хотела тебя будить.

Чжэнь Ни потащила ее в спальню, и Скайбрайт зажгла огромные фонари в каждом углу. Руки Скайбрайт дрожали, и она старалась успокоиться.

— Тебе стало лучше? — спросила Чжэнь Ни.

На самом деле, она чувствовала усталость и больше всего хотела рухнуть обратно в кровать. Слишком многое случилось с ней, и все было странным и непонятным. Но вместо этого она сказала:

— Да. А тебе? — она была плохой служанкой последние несколько дней, а потому ей хотелось соблюсти обычаи.

Госпожа задумчиво прижала ладонь к животу.

— Худшее прошло… до следующего месяца.

— Долго ты собираешься скрывать это от своей матушки?

— Вечно, — с нажимом сказала Чжэнь Ни.

Скайбрайт раскрыла рот, но тут же закрыла его, когда госпожа посмотрела на нее с вызовом.

— У родителей уже есть два внука и внучки! Да и вообще. Почему я должна выходить замуж? Это не честно!

Скайбрайт смотрела на ее кулаки. Госпожа звучала как капризный ребенок. Во всем этом не было ничего честного или нечестного. Как они могут в этом восревноваться, если Чжэнь Ни все равно придется смириться со своей судьбой? Как и Скайбрайт со своей? Воспоминания о змеевидной себе заполнили ее сознание, она была такой живой. Она отогнала их. Здесь для них не место.

— Ты поможешь мне, Скай? Скрыть правду от мамы?

Она подвела Чжэнь Ни к зеркалу, чтобы приготовить к грядущему дню.

— Конечно, госпожа. Я буду помогать столько, сколько буду нужна.

Чжэнь Ни улыбнулась и расслабилась.

— Я надену бирюзовую тунику сегодня, как думаешь?

Скайбрайт вытащила тунику и подходящую к ней юбку из огромного шкафа из розового дерева. Цвет особенно шел к бледной коже Чжэнь Ни и подчеркивал ее теплые карие глаза. Туника была расшита золотыми хризантемами.

— Что-то особенное случится? К нам кто-то придет?

Щеки Чжэнь Ни вспыхнули, Скайбрайт удивилась этому.

— Не совсем, — Чжэнь Ни разделяла волосы на длинные пряди. — Я просто хочу нарядиться в этот хороший день, чтобы забыть события прошлой недели.

Скайбрайт забрала у нее гребешок и улыбнулась.

— Я сделаю с вашими волосами что-то особое, чтобы подходило к одежде.

Чжэнь Ни скрестила руки на коленях, и Скайбрайт заметила, как румянец на ее щеках усиливает ее естественную красоту. Ее лицо было круглее, словно она немного поправилась за последние недели, и это смягчило черты ее лица. Ее глаза сияли, пока она наблюдала, как Скайбрайт заплетает ее волосы, слабая улыбка приподнимала уголки рта. Скайбрайт краем глаза уловила свое отражение, отметив, что темные глаза на бледном лице казались огромными, а потом снова сосредоточилась на волосах госпожи, подозревая, что ночью Чжэнь Ни может стать женщиной. Осознание пронзило Скайбрайт страхом и сожалением. Как долго они бы по-детски не замечали, что стали девушками? Она закручивала тоненькие пряди на макушке Чжэнь Ни, вплетая в них рубины, вплетая тонкие косы в главную, пышную косу.

Цвет сверкающих камней напомнил ей ее змеиную чешую, и руки Скайбрайт задрожали, когда она закрепляла последнюю заколку в волосах госпожи. Что подумает Чжэнь Ни, если когда-нибудь узнает правду? Как она сможет относиться к ней так, как раньше? Скайбрайт выгонят, как проклятого монстра, которым она и была.

Чжэнь Ни повернула голову, восхищаясь работой Скайбрайт. Она замерла, увидев отражение Скайбрайт в зеркале.

— Что случилось? — спросила она.