Серпомъ по недостаткамъ

– У меня новость тоже неплохая – вступила в разговор Мышка, – Мухонин, Петр Пантелеевич по дороге из Уругвая задержался в Америке. Знакомого старого встретил, тоже суперкарго был, только на корабле американском. А нынче тот торгует по всей Америке машинами сельскохозяйственными: жатки, молотилки… Так в компании у него больше тридцати магазинов по всей стране. Станислав Викентьевич осенью в Уругвай два десятка керосиновых тракторов взял, поскольку бензину там вовсе нет – а не пригодились, вот Мухонин их приятелю-то и продал: на пароход чтобы билеты на всех купить, наличных денег не хватило. Так вот, Петр Пантелеевич в Америке с приятелем компанию новую организовал, называется "Machine Shipping", аванс заплатил за новый сухогруз – выгодно он трактора продал. Я ему уже остаток перевела, так что как раз сегодня вы стали владельцем сухогруза на пять тысяч двести тонн. Компания американская, приятелю этому и самому Петру Пантелеевичу по одной акции выделено, а вам, Александр Владимирович, остальные девятьсот девяносто восемь. Мы тут с Сергеем Игнатьевичем посчитали – компания "Lehmann Harvester", это его приятеля, готова брать до десяти тысяч "Бычков" в год в порту Филадельфии по две с половиной тысячи долларов. Судно куплено за двести десять тысяч, так что если самим трактора в Филадельфию возить – окупается за три рейса. А Ключников обещает на первое мая запустить новую сборочную линию, так что тракторов для него хватит.

– Отличная новость. Как с Петром Пантелеевичем связаться?

– Он обещает через три недели сам уже в Ростов прибыть. Пароход-то он уже готовый купил – прежний заказчик обанкротился до завершения строительства. Так что, как прибудет – так лично и поговорите.

– Ну что же, новости неплохие. А насчет саранчи… я не представляю, что можно сделать со стаей в пятнадцать тысяч квадратных верст.

– Да стая-то поменьше будет, – сообщил Василий Павлович, – каждая до одной версты, а то и меньше. Просто стай будет этих очень много. Обычно стая собирается верст со ста – то есть верст на десять в каждую сторону, но тут и получается, что ожидать придется как бы не две тысячи таких стай – а за ними и не проследишь, и народ их уничтожить не отправишь. Бороться, конечно, будут – и, быть может до сотни стай сильно подавят – а с остальными-то ничего не сделать… так что решите-то?

– А вы знаете… решу я просто: посевную продолжаем в прежнем режиме. А я уж как-нибудь с саранчой разберусь. Своими средствами.

Когда я выходил из кабинета, спиной я буквально физиологически ощущал взгляды оставшихся там агрономов и финансистов. Не удержался, у двери обернулся. Агрономы смотрели на меня с какой-то грустью – видимо, не разделяя мою уверенность в победе над стихией. Ну что же, я ее тоже не разделял – но у меня была волшебная палочка-выручалочка. Большая – метр восемьдесят два ростом.

Глава 30

Два года назад жизнь Александра Антоневича изменилась резко и бесповоротно. Бесповоротно потому, что Саша понял – по старому он больше работать не сможет. Впервые он получил возможность работать так, как он считал нужным – и нести полную ответственность за свою работу.

Да, новая работа тоже не была лишена недостатков: часто приходилось довольно надолго оставлять семью, мотаясь по стройкам, но зато теперь Саша был уверен в благополучии семьи. Да и расходы на постоянные поездки к жене и детям всегда отныне в бюджет очередной стройки закладывались изначально. Не то, чтобы велики они были, эти расходы – в особенности по сравнению с нынешней зарплатой, но все рано такая забота о работниках со стороны Волкова была очень приятна.

Еще одним недостатком можно было считать постоянно меняющийся профиль работ. Пришлось строить химический, металлургический, судостроительный заводы, перепрофилировать старые заводы и фабрики на выпуск совершенно новой продукции. Но это было интересно. И инженер Антоневич впервые с момента получения диплома задумался не о текущем задании, а об общей цели строительства всех этих разнообразных предприятий. Задумался – и мысли свои изложил в пространном письме, которое при удобном случае отдал своему странному работодателю.

Отдал – и некоторое время с нетерпением ждал ответа. Любого – от острого неприятия до детального обсуждения. Но ответа не последовало. Лишь много позже, когда и сам Антоневич почти забыл о своем письме, Волков, причем как-то мимоходом, отметил, что мысли в письме, конечно, правильные – но лишь в случае, когда цель известна. Так это что получается, у Волкова цели нет? Так зачем же он строит все эти свои многочисленные заводы?

Ответ на этот вопрос Саша постарался получить самостоятельно. И пришел к очень неожиданному для себя самого выводу: Волков пытается улучшить жизнь простых людей, но действительно не знает как это сделать. То есть не знает, как это сделать вообще – и реализует какие-то спонтанно приходящие в голову замыслы, часто друг с другом мало связанные.