Сертификат

– Я столько гадала, почему ты не пришёл. Ты тогда выбежал в коридор, такой испуганный, но не приблизился. И тот Макс… – она поджала губы. – Так что случилось?

Мне захотелось взять её руки в свои, и я сделал это. Татьяна поджала губы, пытаясь сдержать улыбку от моих прикосновений

– Форс-мажор. Приехала очень влиятельная постоянная клиентка, ей нельзя было отказать. Точнее, я тогда не смог отказать.

Она кивнула, расцепила наши руки и хлебнула чай.

– Я как-то так и подумала.

– Макс просит у тебя прощения. Он не хотел, просто ошибся, решив, что ты как все.

– А разве это не так? – скромно спросила она. Солнечный луч ворвался в кафе через огромное окно, у которого мы, не сговариваясь, выбрали столик, и осветлил радужки её глаз.

– Будь ты как все, я бы не пришёл.

– А зачем ты пришёл?

Этот вопрос прозвучал не злобно, не агрессивно, не равнодушно, но и без пугающей надежды. Она была просто рада меня видеть. Всё её внимание было сосредоточено на мне, и я упивался этим.

– У тебя всё в порядке? Как дела? – вместо ответа на вопрос спросил я.

– А? Да, в целом нормально.

Татьяна очень коротко рассказала: дети болели сильно гриппом, болела и она, но на работу ходила. Младшая выиграла конкурс рисунков, старший пробовал курить. Средний замкнулся, ему нужно много внимания. Муж без изменений. Мама есть мама, говорит иногда невпопад. Свекровь тоже.

– Как ты? – спросила она, вытянув руки вдоль чашки. Я знал, чего она хочет.

Я накрыл кончики её пальцев своими. Она расслабленно улыбнулась.

– Я скоро уезжаю. В Америку.

– Надолго?

– Не знаю. Как пойдёт.

– Ты пришёл, чтобы сказать мне об этом? Спасибо.

Эту фразу можно было сказать тысячей разных способов интонаций. Она была благодарна. По-настоящему. Это грело мне сердце.

– Я хотел спросить тебя. О личном. Можно?

Кивок головой.

– Ты… Ты любишь меня?

Татьяна удивлённо распахнула глаза.

– Нет, Саш, нет. Прости, если показалось иначе. Было время, когда я думала, что люблю тебя, но это не так. Это что-то другое. Я чувствую, что мне будет больно, когда ты уедешь, однако это меня не убьёт и даже сильнее не сделает. Мне будет грустно. И спокойно.

Наши взгляды встретились и легко держали контакт: мой вопрос не испортил ничего.

Перерыв на обед заканчивался, я расплатился, и мы вышли на улицу, залитую торжествующим весенним солнцем. Заметно потеплело. По мостовой побежали первые ручейки.

В город наконец пришла весна.

Я проводил её до проходной, она была не против. Пока мы шли, то не держались за руки и не разговаривали: нам достаточно было улыбаться друг другу и слегка соприкасаться рукавами.

В холле офиса было душно. Стайка её коллег тоже влетела в двери и, щебеча, проходила мимо нас к турникетам. Мне не нужно было даже смотреть на них, чтобы понять: я привлёк их внимание, завладел воображением. Они явно были обескуражены: что такой как я делает рядом с такой, как Татьяна. Для них это было непостижимо. Татьяна робко тронула меня за рукав.

– Мне пора.

– Я позвоню тебе, – сказал я, забавляясь тем, как девушки нарочито задерживались у лифта, чтобы понаблюдать за нами. – Я хочу увидеть тебя ещё раз.

– Раз таково твоё желание, – она кивнула.

– А твоё?

Татьяна кивнула ещё раз.

Я наклонился к ней, опаляя дыханием её кожу. Она вспыхнула и задержала дыхание, не оттолкнула, хоть и знала, что вокруг – коллеги.

Уткнувшись ей в шею, я прошептал.

– Когда тебя спрашивают «как ты?», говори про себя. И отвечай, что всё хорошо.

Она положила руки мне на локти, прижалась щекой к моей щеке, отчего мне стало очень жарко.

Пройдя мимо своих коллег с невозмутимым видом, она стала подниматься по лестнице. Я ею гордился. Умница.

Через день я написал ей сообщение, чтобы вечером в пятницу она была готова и освободила субботу.

Я не знаю, чего ей стоило отпроситься, но Татьяна послушалась. Встретившись у проходной, мы коротко поздоровались и, не касаясь друг друга, пошли дальше вместе. Я вёл её. Она шла за мной. Её каблучки стучали позади меня, приминая редкие комки снега.

Мы свернули на главную улицу, тут было многолюдно. Она отставала, маневрируя между прохожими. Тогда я вернулся и крепко схватил её за руку, сплетя наши пальцы: горячо.

Дойдя до входа в гостиницу, я остановился и посмотрел на неё с невысказанным вопросом. Она зарделась и коротко кивнула, поправляя шарфик у шеи.

Номер был заказан на моё имя.

Мы поднялись, не расцепляя рук.

Я помог ей снять пальто, порадовавшись за неё: очередная обновка.

На столике по моей просьбе при бронировании уже стоял зелёный чай.

– Иди, – мягко приказал я и подвёл её к двери в ванную.

Она повиновалась. Там я оставил для неё белый шелковый комплект.

Когда Татьяна вышла, то смущённо убрала локон за ухо и потупила взор. Я правильно выбрал и размер, и цвет, и фасон. Ей очень шло.

– Я сейчас приду, – пообещал я и протянул ей чашку чая.

В этой гостинице не было махрового бардового халата, в котором она уже видела меня. И это было удивительно хорошо. Мы были на равных.