Серв-батальон

Командир корабля и его старый друг сидел в кресле, наблюдая за сложными сплетениями курсовых нитей.

– Четвертая группа АРК[22] вернулась, – сообщил он, считывая поступающие данные.

– Ну? – Адмирал обернулся.

– Наномашины без труда прошли сквозь заслон детекторов планетарной обороны. Как мы и рассчитывали, сигналы локальной сети, созданной микроаппаратами разведки, настолько слабы, что не фиксируются сканерами противника.

– Ты мне не о чудесах технологий докладывай. Что там, на орбитах, подвижки есть?

– Нет.

– Проклятье… Неужели все сорвалось? – Купанов был так взвинчен, что и не пытался скрыть нервозности.

– Не понимаю тебя Паша. Чего мы ждем? «Нибелунги» выбили сегмент планетарной обороны. Серв-батальон зацепился, создал плацдарм. Самое время для атаки.

– Саша, не будь дураком. – Резко ответил ему адмирал. – Сам знаешь, почему война затянулась на полтора десятка лет. Топчемся в одних и тех же системах: сначала теряли людей, теперь теряем машины, благо их много, – рано или поздно задавим блокадой, численным перевесом, да? Нам не дают развить ни одного успешного наступления. Они, – Купанов говорил о Флоте Колоний, – держат в своих руках единственный козырь, и не дают нам сделать ни единого хода. На все тактические комбинации у противника всегда готов один ответ, – удар аннигиляционной установки. Вот, ты, конкретно, готов превратиться в космическое излучение?

– Так, скажи толком, чего ждем? – Проигнорировав явно провокационный вопрос, произнес командир «Апостола». – Если все так хреново, зачем ты затеял столь опасные игры, и почему послал на штурм планеты молодых ребят, а не машины?

– Потому что они будут драться, как не сможет ни один искусственный интеллект. Да я послал их на смерть! Но жертва оправдана! У нас впервые за много лет появился уникальный шанс, – схватить врага за глотку и задушить. Как только крейсер «Элиот» выйдет на низкие орбиты, чтобы расправиться с батальоном, мы совершим прыжок через аномалию и начнем атаку в тот миг, когда крейсер не сможет развернуть установку «Свет». Понимаешь? У нас будет реальный шанс захватить корабль. Я готов пожертвовать батальоном, эскадрой, флотом, наконец, но ты понимаешь, что означает для Альянса захват прототипа аннигиляционной установки? Конец топтанию на месте, потому что на каждый удар мы сможет отвечать ударом, а не сдерживать из последних сил корабли Колоний в узловых точках аномалии.

– Мы сколько лет знакомы? – Внезапно спросил командир «Апостола»

– Давно. Лет десять уже… А к чему спрашиваешь?

– Пытаюсь понять, зачем ты разглагольствуешь передо мной, неся явную чушь. Аннигиляционная установка – не оружие ближнего боя. Сам прекрасно знаешь, – случаи ее применения по пальцам можно сосчитать, а последствия аннигиляции? Такого и врагу не пожелаешь. Прототип, которым ты вознамерился овладеть, вполне может быть создан на базе уже имеющихся данных. Но что он даст? Применить установку «Свет» в границах обитаемой системы, означает обречь население планет на гибель. В масштабных сражениях результат боевого использования аннигилятора известен: гарантированное разрушение всех материальных объектов в радиусе сферы одной световой минуты – то есть «пиррова победа», уничтожение большей части обоих флотов. Нет, Паша, аннигиляционная установка нужна тебе по иной причине. Она слишком мощное, непредсказуемое и не доработанное оружие, и колонисты, к чести сказать, отлично понимают это. Они ни разу не применяли «Свет» в границах населенных систем, ни своих, ни наших.

– К чему ты меня подводишь? – Насупился адмирал Купанов.

– «Свет» – оружие сдерживания, крайнего шага, всеобщего уничтожения. – Спокойно обозначил фон Ребен свое мнение. – Ты все прекрасно понимаешь, без моих комментариев. И стремления твои не изменят хода войны, а лишь сделают его более жестоким, кровавым и непредсказуемым. Колонисты доказали, что понимают опасность применения установки, а вот мы, – сумеем ли удержаться от соблазна быстрой, но кровавой победы, а если не сумеем, много ли останется от человечества?

– Мораль мне читать будешь? – Резко переспросил Павел Петрович.

– Нет. Скажу лишь одно – очередное звание, даже если ты метишь на самый верх, не стоит нового витка бойни. Подумай над этим.

Купанов действительно задумался, однако, слова командира «Апостола», задев за живое, вновь разбудили то угасающие, то разгорающиеся вновь честолюбивые амбиции.

Да со смертью Джона Уинстона Хаммера Земному Альянсу реально грозил развал.

Семь флотов, семь адмиралов, равно претендующих на верховную власть, – против только престарелый Нагумо, которого, впрочем, нельзя недооценивать. Немощь тела, о которой так много говорили в последние месяцы, не уменьшала его влияния и власти, а лишь подчеркивала их. Старик, прикованный к креслу, упорно отказывающийся от сложных операций имплантации, демонстрировал недюжинную силу искушенного в политических интригах рассудка. Его сторонники еще не утратили веры в способность командующего объединенными военно-космическими силами не допустить распрей и развала Альянса на семь вооруженных группировок.