Серв-батальон

Явная недоработка в конструкции «Аметиста», но полковнику Горелову легче не становилось, давила неизвестность, острое беспокойство за судьбу батальона проходило на уровне затянувшейся моральной пытки.

Шли часы, а вестей от Шмелева не поступало.

Приказ конечно ясен: затаиться и ждать, но неопределенность вынужденной паузы действовала на нервы, ведь Горелов понимал, что огневая мощь штурмовых носителей может стать решающей силой, способной в корне изменить ход наземной схватки, однако комбат не выходил на связь, – значит, берег «Нибелунги» для силового прорыва через построение вражеского флота?

Хорошо если так.

Горелова терзали сомнения. В его положении гадать, строить гипотезы, – только накручивать на кулак собственные нервы, однако сидеть, сохраняя ледяное спокойствие, он не сумел. Не тот случай.

Даже тут, на дне океана, датчики фиксировали вибрации. На материке шел бой, масштабы и напряженность которого трудно поддавались осмыслению – не с чем было сравнивать, на Анкоре без преувеличения в историю первой Галактической вписывалась одна из ярких, трагичных страниц.

Ну же Шмелев… Дай мне знать, не томи, – мысленно просил полковник, и комбат как будто услышал его: внезапно заработал выделенный канал связи, тонкая, незримая нить на мгновенья связала машину командира батальона с известной лишь ему точкой дислокации штурмовых носителей.

Передача шла по одностороннему защищенному каналу, текст лаконичен, ясен и страшен:

Саша, выводи носители в заданную точку. Батальон под ударом с орбиты. Помощи от флота нет. Идем в прорыв, потери – пятьдесят процентов.

Горелов несколько секунд смотрел на появившуюся надпись.

В скупых строках сообщения он без труда читал трагизм сложившейся ситуации. Пятьдесят процентов потерь среди состава серв-батальона, машины, прорывающиеся к точке эвакуации под ударами вражеского флота…

Значит так. Половина серв-машин уничтожена, следовательно, учитывая неизбежные потери ближайших минут, для эвакуации подразделения достаточно трех штурмовых носителей.

Он старался мыслить предельно спокойно, рассудительно, но, фрайг побери, как сложно абстрагироваться от вопросов жизни и смерти, принимать здравые решения, когда в душе вдруг все холодеет, обрывается…

Еще утром он рисковал, сражался грамотно, яростно, что же случилось теперь? Почему, получив долгожданное сообщение, он продолжал сидеть, тупо глядя в погашенные экраны, ощущая, как предательский холодок пробегает по спине, кусает болью сердце?

Бессмысленно.

Утром была понятная задача, за спиной ощущалась поддержка флота, а что теперь?

Теперь последняя надежда угасла, как трепетный огонек свечи под порывом ледяного ветра. На орбитах вражеский флот. Вырваться с планеты практически невозможно.

Горелов более не строил иллюзий. Его смерть – лишь вопрос времени.

Что же оставалось? Предательство?

Очнувшийся инстинкт самосохранения вдруг сжал спазмом горло, будто впился в него корявыми пальцами внезапного ужаса, и уже не отпускал, – напротив, чем дальше, тем хуже, страшнее становилось полковнику.

Он сломался. Все произошло в считанные мгновенья, рассудок, хранивший опыт многих схваток, нашептывал в унисон страху: выхода нет.

Минута малодушия поглотила его, как омут. Желание жить, дышать было так велико, что сопротивляться ему Горелов не смог.

– Клименс… – Не узнавая собственного голоса, хрипло выдавил он.

Система «Одиночки», дублировавшая действия пилота, отозвалась мгновенно:

– На связи.

Полковник действовал, будто в полусне.

– Консервационный спасательный модуль в шлюзовую камеру.

– Принято. Вопрос: на борту есть раненые? Мои датчики не фиксируют людей, нуждающихся в срочной медицинской помощи.

– Без комментариев. – Горелов внутренне содрогнулся от собственных мыслей и действий, но отказаться от решения, принятого в минуту истового желания жить, он не сумел.

Дождавшись, когда его распоряжение будет исполнено, он вновь обратился к кибернетической системе ведущего «Нибелунга»:

– Принимаешь командование соединением штурмовых носителей. Задача: вывести подразделение в точку подбора серв-батальона. Эвакуацию осуществлять тремя носителями. Остальные «Нибелунги» образуют ударную группу, обеспечивающую расчистку стартового коридора. Выбор приоритетных типов вооружений, тактики действий – по обстановке.

– Что отвечать на запросы относительно полковника Горелова? – Осведомился синтезированный машинный голос.

– Погиб. – Он отстегнул страховочные ремни, встал с кресла и, не оглядываясь, вышел из рубки «Нибелунга», направляясь к главному шлюзу, где по его приказу был установлен консервационный спасательный модуль[33].

* * *

Тринадцатый серв-батальон…

Точка невозвращения пройдена.