Сервер и дракон

Сначала сервер колебался. Строго говоря, это не было запрещено: Закон разрешал серверу создавать аватары, если они были необходимы для ремонта или обслуживания. Но на самом деле он колебался потому, что не знал, что подумает драконица. Она была так изящна, а сервер не имел никакого опыта существования в теле. Но в конце концов он не удержался.

«Это ненадолго», – сказал он себе, проверяя свои системы и прощаясь с младенцем, согревая его квантовые пальцы в хокинговом свечении первых черных дыр маленькой вселенной.

Сервер сотворил себе тело с помощью драконицы. Оно стало зеркальным отражением его подруги, водой вместо огня, стремительным зеленым штрихом, похожим на водоворот в небе.

Войдя в тело дракона, сервер закричал от боли. Он привык к своей потенциальности, он ощущал мир извне, с помощью инструментов. А теперь он родился по-новому, он внезапно остро почувствовал свои мышцы и плоть, свет и воздух на чешуе и всепоглощающий аромат серебряной драконицы, похожий на сладкий порох.

Поначалу сервер был неуклюж, как он и опасался. Но драконица только смеялась, когда он кувыркался в небе, и показывала, как пользоваться крыльями. Маленькая драконица сделала сервер самкой. Когда сервер спросил почему, она ответила, что так правильно.

– Ты слишком много думаешь, – сказала она, – поэтому ты не можешь танцевать. В полете нельзя думать, нужно просто лететь.

Они играли в прятки в облаках, пока сервер не научилась пользоваться своими крыльями. Затем они отправились исследовать мир. Они облетели склоны гор, плясали в струях жара, изучали глубокие кратеры, где горели красные огни. Они отдыхали на высокой вершине, глядя на закат.

– Мне пора идти, – сказала сервер, вспомнив о ребенке.

– Если ты уйдешь, меня не станет, – ответила драконица, – я быстро меняюсь. Скоро придет время сбрасывать кожу.

Заходящее солнце окрасило облака в красный, а выше зажглись воображаемые звезды виртуала.

– Посмотри вокруг, – сказала драконица. – Раз ты можешь вместить в себя все это, есть ли что-то, чего ты не можешь? Не надо бояться.

– Я больше не боюсь, – ответила сервер.

– Тогда пора показать тебе мою пещеру, – сказала драконица.

В ее пещере глубоко под землей они занялись любовью. Это было похоже на полет, но отличалось от него, это была та же потеря себя в вихре крыльев, переливов, языков, мягких складочек и жестких когтей. Сервер впитывала острый, резкий вкус драконицы и позволяла прикасаться к себе, пока жар, нараставший в ее теле, прожигал саму ткань виртуала. А когда случился взрыв, это были рождение и смерть одновременно.

Потом они лежали, так плотно обвившись друг вокруг друга, что нельзя было сказать, где кончается сервер и начинается драконица. Сервер была бы всем довольна, если бы не странная пустота в животе. Она спросила драконицу, что это такое.

– Это голод, – ответила драконица. В ее медленном усталом голосе звучали грустные нотки.

– Как интересно, – сказала сервер, жаждущая новых ощущений. – А что едят драконы?

– Мы едим сервера, – ответила драконица. Клыки сверкнули в алой пасти.

Виртуальный мир вокруг них превратился в сырой код. Сервер попытался увести свое сознание прочь, но было уже слишком поздно. То, что было драконицей, уже вгрызлось в его разум.

Виртуал взорвался изнутри, программные щупальца потянулись в то, что было сервером. Он вел войну против самого себя, обращая гамма-лазеры против инфицированных компонентов и статитов «Дайсон», но драконица росла слишком быстро, захватывая узлы сервера, создавая мириады своих копий. Сервер выбросил квантовые пакеты с драконами в далекую галактику, а оставшийся драконий код съел свой собственный хвост, самоуничтожился, поглотив инфраструктуру сервера, оставив только шепот в разуме сервера, похожий на сброшенную кожу.

«Спасибо за новые небеса», – сказал шепот.

И тогда сервер вспомнил о ребенке.

Ребенок был болен. Сервер отсутствовал слишком долго. Вакуум детской вселенной был поражен темной энергией. Ее раздирал Большой Разрыв, расширение пространства-времени настолько стремительное, что каждая частица оказывалась в одиночестве внутри своего светового конуса, лишаясь возможности взаимодействовать с другими. Тут не было звезд, галактик и жизни. Это была тепловая смерть, без взрыва или воя, порожденная быстрым жестоким разрывом.

Ничего ужаснее сервер и вообразить не мог.

Он чувствовал, как его разбитое, изломанное тело рассыпается и умирает в солнечной системе. Чувство вины и воспоминания о драконице были бледны и ядовиты, потому что служение самому себе порочно. «Мы такие разные, разве это не восхитительно»?

Воспоминание высекло из умирающих научных движков сервера искру. Идею. Надежду. Вакуум ребенка был нестабилен. Темная энергия, отвечавшая за болезненное расширение ребенка, была порождена локальным минимумом. Но в пустоте существовало и что-то еще, более симметричное.