Сервис с летальным исходом

Через десять минут подобного охлаждения растянутых связок ступня Пети и щиколотка чуть повыше косточки стали красными, а сам Петя синим. Его трясло так, что на остановках у светофоров дрожал и дорогой милицейский джип, и шесть сотрудников в нем. Сотрудники не выдержали, влили в Петю триста граммов спирта, и он перестал дрожать, правда, через некоторое время запел.

Узнав о находке в гараже Димы Гольтца, Петя перестал петь и пытался заплакать. Поэтому коллеги вручили находку ему и, чтобы не брать грех на душу, посадили с оказией в фургон “Лаборатория” и приказали довести его до места и сдать с рук на руки лично следователю Поспелову.

Петя свалился на руки Поспелову, крепко прижимая к себе металлический чемодан, и в исполнении, и в устройстве замков, и в материале изготовления полностью повторяющий собой тот, который изъяли у самоубийцы Моны Кукулевской.

— Вы только посмотрите, гр-р-р-ж-нин слевтель, абсолютно иден-тичн… Нет, ну какая же сучка! А еще грудью угрожает! Ар-р-рестать немедленно!

— Что с вами, Петя? — не поверил своим глазам следователь.

— Ничего особенного. В погреб провалился.

— Открывали чемодан? — Поспелов ткнул пальцем в металлический бок.

— Ну-ш-ш-твы! — бормотал Петя, прижимаясь к чемодану щекой и вытирая об него слюну. — Как можно!.. Отпечатки пальцев… веществ… доказательства…

Чемодан кое-как отняли, Петю усадили на пол в углу фургона, дежурный оторвал от сердца стаканчик крепкого кофе из термоса.

Поспелов пытался выяснить, провели ли в Москве опись содержимого в присутствии понятых, Петя удивлялся: “На хрен тут еще понятые?!” Когда отвлекшийся от аппаратуры дежурный надел наушники, он громко стукнул ладонью по столу, призывая всех к тишине.

— Что? — кинулся к нему следователь.

— Понятых хотели? Будут нам сейчас понятые, — усмехнулся дежурный, протягивая Поспелову наушники.

Поспелов послушал, попросил перемотать запись на десять минут назад, еще послушал и подсел к окну.

Через двенадцать минут он в подробностях изучил пострадавшую от ожогов физиономию мальчика Коли сквозь тонированное стекло, в которое тот таращился, сложив ладони и пытаясь заглянуть внутрь фургона. Потом Коля что-то писал на боку фургона, потом громко постучал в дверь.

— Войдите! — встрепенулся на полу оперуполномоченный Петя.

Озираясь, вошел высокий молодой мужчина в белом. Неуверенно остановился в дверях. Согнувшись, он пытался разглядеть внутренность фургона.

— Проходите, не стесняйтесь, — послышался голос подростка с улицы. — Товарищи вам все объяснят и отправят куда надо!

— Мне надо на теплоход “Патрушев”, Ленинград — Амстердам — Нью-Йорк… с заходом в Лондон… — с названием каждого города теряя голос, неуверенно пробормотал гость в вытаращенные от удивления глаза Поспелова. — За сколько довезете меня в Ленинградский порт?

— Заходи, человече, не стесняйся, — предложил усатый. — Сейчас разберемся. Я так и не понял, куда тебе надо? В Лондон или в Нью-Йорк?

— К дому подъехала легковушка. Трое в штатском, которые были утром, — доложил дежурный. — А на чердак мы, Кузьма Ильич, с вами и не совались… Прокольчик вышел. Интересно, федералы догадались?

Поспелов рванул странного человека в испачканном плаще за руку к себе и закупорил дверь фургона изнутри.

Мальчик Коля, ужасно довольный собой, ковылял к дыре в сетке. Смеркалось. Редкие облака на небе кое-где еще были подсвечены закатным солнцем, уже невидимым за чешуей леса на горизонте. От остатков солнца, по-вечернему размытого в воде весеннего неба, веяло грустным холодом, и сразу становилось ясно: ночью будут заморозки.

На боку фургона рядом со слоником темнела надпись, сделанная пальцем по пыли: “Посторонним В”.

Я не успела надеть парик и предстала перед очень серьезными мужчинами в штатском в прическе “прощай, жизнь”, правда, с уже слегка отросшими полосками ежика.

Не говоря ни слова, один из них — с оттопыренными ушами — щелкнул фотоаппаратом у самой двери, на мгновение ослепив нас с Сюшкой.

Девочка сразу же сползла со стула и запряталась за кухонный диванчик.

Пока я размышляла, на кой черт совершенно незнакомому мужчине моя фотография с ребенком на руках, он обошел стол и клацнул еще раз. Сбоку.

Понятно. Анфас, как говорится, и в профиль…

— Сфотографируйте, меня, пожалуйста, с этим красавчиком. — Я отловила проходящего мимо платинового блондина, он как раз выдернул из кобуры оружие и не знал, куда его деть, пока я устраивалась поэффектней: руками обхватывала его за талию, голову засовывала под мышку. — Покажу подружкам, чтобы завидовали! Снимайте по пояс, пусть думают, что он еще и баскетболист!

— Молчать! — взвизгнул человек с оттопыренными ушами и убрал фотоаппарат.

Я на всякий случай взяла корзину с ребенком и села к Сюше за диван.

— Если начнут стрелять, ляжешь на пол и закроешь голову руками, ладно?

Молча кивает. Золотой ребенок.

По топоту слышно, что троица обежала все комнаты внизу и наверху. Интересно, они полезут на чердак? По моим предположениям, чердак, наверное, был единственным местом, где не натыкано микрофонов. О!..