Серые Ангелы

"Как-то полковник мне рассказывал про некоторые вероятные, как он их назвал, будущие. - припомнил Едрихин. - Там, в тех вероятностях, самым нехорошим было возникновение империи-монстра, подавляющего и грабящего весь мир.

У Британии был шанс. Но рухнул. Есть у Германии. Если и он рухнет, что совершенно ясно -- вряд ли тевтоны смогут урвать достаточно много -- на первое место выйдут Соединённые Штаты Северной Америки. У них для грабежа уже сейчас, как верно подметил полковник, наименее доступная для Европейских держав Латинская Америка. Не зря же янки объявили о "Доктрине Монро".

И если там, в центре Южной Америки, вдруг вспыхнет освободительная война по типу Англо-бурской, то... Вот это вариант! Полковник тогда такого варианта не освещал, но судя по тому, что в войне с его, как говорят, подачи, участвовали офицеры из Парагвая, долго и упорно разрабатывал.

Удавшись, война объединит всю Латинскую Америку, или значительную её часть, тем самым, как любит шутить полковник, "помножив на ноль" перспективы для САСШ стать сверхдержавой-паразитом.

А если и они не станут тем "мировым злом", то... у мира будет шанс на благополучное будущее. У России тем более".

Едрихин стал догадываться кто и какая страна является ключевой в Южной Америке. Кто станет эдакой "южноамериканской бурской республикой". И полковник не разочаровал его.

- На южноамериканском континенте ключевой страной является Парагвай.

Зная, что двое из присутствующих мало знакомы или вообще не знакомы с историей Парагвая, полковник вкратце её описал, добавив:

- Там, на земле Парагвая и вокруг него, начался процесс, который вскорости резко нарушит сложившееся равновесие. Идеология, которую несут иезуиты и добровольные агитаторы-пропагандисты из Парагвая в соседние страны, имеет очень большую объединительную силу. Называется "теология освобождения". Но, естественно, без помощи извне, парагвайцы, - также как и буры ранее -- не управятся.

- Так идея, что крутилась в салонах Питера, о том, что вы якобы мечтаете "освободить родную Патагонщину" - не такая уж и сказка? И те корабли, что отделились от нашего каравана возле Тенерифе и отправились в Парагвай были частью глобальной стратегии? - решил уточнить Едрихин.

- В целом да. - подтвердил полковник. - Тогда расчёт был прост: Удастся или не удастся авантюра на бурской земле, но резко укрепить экономику Парагвая и вообще страну, весьма стоило. Чтобы не сожрали его раньше времени. А при нашей помощи его сожрать станет вообще невозможно. Даже наоборот -- Парагвай вполне может объединить всю Латинскую Америку в единое государство. С единой экономикой и, что главное, идеологией.

- Так вы... предлагаете нам... отправиться дальше -- в Парагвай?!! - несказанно удивился Ганецкий, догадавшись какой смысл вкладывал полковник в слова "мы вчетвером можем...!".

- Да. А что? Вам ныне здесь, извините за прямоту, делать больше нечего. Справедливость на земле Южно-Африканской республики мы, с божьей помощью, отстояли. - как само собой разумеющееся продолжил Румата. - А у вас под началом на настоящий момент около трёхсот добровольцев из разных стран. Так почему бы вам всем не предложить продолжить заниматься тем, что выходит у вас лучше всего - воевать во имя Справедливости?

- И вы...

- Ясное дело, что без меня там ничего не будет делаться!

- Под вашим командованием хоть к чёрту на рога! - взбодрился Ганецкий. А...

Ганецкий обернулся в сторону Котовского и бросил на него красноречивый взгляд.

- Ясное дело! - почти возмутился тот. - Всем составом в Парагвай! Все наши спецчасти!

- Э-э... О-о! - потерялся на несколько секунд Ганецкий.

Но что было заметно со стороны, его вид кардинально преобразился.

Ранее, с окончанием боевых действий, он довольно быстро превратился в скучающего обывателя, картёжника и повесу. И чем дальше, тем больше прикладывался к алкоголю. Собственно, для таких людей как Ганецкий, отсутствие дела, в которое они могли бы вложить всю душу, - а для Ганецкого это была война, - действовало разлагающе.

Теперь же, перед ними за столом сидел прежний лихой рубака и командир.

"Ага! Теперь понятно, зачем Ганецкий здесь -- смекнул Едрихин. - Сударь давно имел славу волокиты и картёжника. Словом, несерьёзного человека. Только участие в южно-африканской авантюре подняло его в глазах окружающих, превратив в героя. Впрочем, как с сожалением предсказывали все, кто его знал -- не надолго. Ведь карты это дикая страсть. Как и женщины. А тут -- предложение, от которого сей авантюрист не сможет отказаться!

Ловко! УмнО!

Там, на землях Южной Америки, у него есть все шансы героически сложить голову. Стать героем, с немеркнущей славой. Это вам не перспектива сдохнуть где-то под забором, в нищете от карточных долгов. Да даже если не убьётся на тех войнах, всё равно слава его прибудет в веках. Выходит, полковник Эсторский вот так, людей из праха вытаскивает! "Был никто, а стал всё!" как он ёрничая часто говорит. Делает их не "просто так", а Человеком с большой буквы. Деяние равное святым древности.