Серые ангелы

Поэтому получилось феерично: в зале суда идёт процесс. Небольшая часть зрителей сидит там. А на улице, как в театре, вокруг громкоговорителей, сидят под тентами остальные журналисты и гости. Плюс толпа за их спинами, уже совершенно под открытым небом и палящим солнцем.

Последние, правда, были достаточно привычны к жаре и им никакой медицинской помощи не понадобилось. В отличие от некоторых не шибко стойких представителей журналистской братии.

Организация, получилась на славу. Всё работало как швейцарские часы.

За десять дней юристы исписали километр бумаги, а журналисты выпили тонну виски.

Григорий, допущенный на процесс, как «Наблюдатель От…» точнее, непонятно кого, чуть ли не в открытую, отснял весь процесс на свои камеры. От первой, до последней секунды. Теперь увековеченными были и сами судьи, и гости, и журналисты. Но что особо важно — все свидетели, жертвы и их свидетельские показания.

То, что происходило в зале суда, срежиссировано было явно Григорием. И постановочка была как бы не один в один с другим процессом, известным обоим братьям — с Нюрнбергским трибуналом над нацистскими преступниками. Василий сначала удивился, но потом принял все эти братиковы потуги как должное.

— Может дальше, уже в других войнах, памятуя о таком ужасе, и таком воздаянии, преступникам, многие генералы остановятся и не будут творить непотребства. Может и СС не будет. — задумчиво произнёс на всё это Василий.

Но брат, оказывается, был иного мнения.

— Нагло-саксов это не остановит. У них это в крови. Они всегда всех иных, кто не нагло-сакс не держали за людей, а за рабочий скот. Который можно просто убить. Пройдёт совсем немного времени и они продолжат. Например, в Индии.

— В Индии? — спросил Василий и тут же вспомнил.

Да. Там в начале века творилось очень много зверств. И тот геноцид, что уже описали как-то братья в давно выпущенной брошюрке — всего-то один из многих. Индийцам предстояло выдержать ещё несколько рукотворных голодов, в ходе которых вымрут десятки миллионов.

А для того, чтобы замаскировать эти чудовищные злодеяния, увести внимание общественности с себя, с тех, кто творил реальный геноцид народов, англо-саксы перепишут всё… на русских! Обвинив их в рукотворности голода 30-х годов. Расписав картинку полном соответствии с тем, как они сами это делали в Индии. Вообще у них в традиции обвинять всех и вся в том, в чём сами же и виноваты. Да, «двойные стандарты».

На процесс вытащили всё, до мелочей. Чтобы никто и никогда не смог бы придраться к тому приговору, что вынесен был в конце «как исключительная мера наказания за столь кошмарные злодеяния, против такого огромного количества богобоязненных христиан, особенно невинных детей». Так было сказано буквально в конце процесса.

Вообще, во всём процессе каждый из обвинителей упирал именно на «умерщвление огромного количества детей, да ещё призведённое с особой жестокостью». Да так упирали, что практически у каждого из журналистов, что присутствовали на процессе, создалось впечатление, что судят Китченера исключительно за замученных в концлагерях детей. Вскоре факты, что в концлагерях погибли и взрослые, умерщвленные также «в промышленных масштабах», уже как-то даже и не воспринимались.

Вот так и получилось, что юристы уходили после очередного дня процесса писать сотни бумаг, а журналисты, наслушавшись ужасов, рассказанных свидетелями — жрать виски. Впрочем, через некоторое время, ведь психика человека — пластична, наступило «очерствление душ» и все рассказы стали восприниматься журналистами как статистика.

Но репортажи о процессе в Европе, написанные красочно и талантливо (мыслимо ли иначе, если в первых рядах тех журналистов был сам Буссенар!), вызвали не просто шок, а истерику. Чего, собственно, и добивался Григорий, организуя всё это действо с процессом. Так что решение суда провести казнь Китченера «в исключительной форме», вряд ли вызовет в Европе ничего кроме удовлетворения.

Между оглашением приговора и казнью зазор был всего одни сутки. За эти сутки и был сооружён эшафот от которого хоть и прогулочным шагом, но удалялись Василий и Натин.

— Не думала, что эти святоши окажутся настолько кровожадными! — выговаривала прогрессорша на санскрите. Ей не хотелось, чтобы суть их разговора была понята окружающими.

Проходящий мимо бур нахмурился. Ему, как и многим местным жителям, всякие чужаки были неприятны. Не все ещё свыклись с тем, что как раз чужакам, они обязаны своей свободой. Но всё ещё впереди.

Натин скосила глаза, провожая взглядом прохожего, направляющегося к площади казни. Потом оглядела улицу и что-то ей не понравилось. Она обернулась к Василию и тихо спросила:

— У тебя защита активирована?

— Да! — вздрогнул Василий. Но от желания немедленно оглядеться удержался. — Что-то не так?

— Мне кажется за нами следят. — продолжила на санскрите Натин.

— Должны следить. — как утверждение бросил Василий. — Тут два подразделения нашего спецназа вокруг. Не может быть, чтобы брат, да не привлёк их для чего-то такого.

— Значит, я не ошиблась. Это был действительно блик в оптике.

* * *