Серые ангелы

Всё время, когда его вели мимо импровизированной мемориальной стены, из толпы слышались проклятия. И что характерно, на многих языках. Журналисты и полномочные представители правительств из других стран, заряженные перед этим длинным судебным процессом с описаниями зверств, сами не стеснялись в выражениях и пожеланиях Китченеру «самого тёплого места в Аду».

Осуждённого, наконец, подтащили к эшафоту и поставили на ноги. Но так как он всё равно не мог стоять, охрана крепко держала его под руки.

На эшафот вышли двое прокуроров с длинными свитками. И начали читать приговор. Изначально, в списки некие ретивые и очень обозлённые, записали чуть ли не поимённо всех умерших в концлагерях. Но потом, прикинув насколько растянется зачитывание поимённо всего списка, отказались, заменив его на «мемориальную стену».

Но даже в этом случае, приговор получился очень длинным.

Напоследок упомянув, что осуждённый «проклят всеми конфессиями и добропорядочными христианами» прокуроры закончили читку.

После прокуроров, вышел некий очень благообразный и толстый господин в торжественном чёрном фраке. Его знали как старейшину. Как авторитетнейшего.

Дождавшись, когда толпа угомонится после прочтения приговора, он воздел руку к небесам и торжественно провозгласил.

— Отныне и навсегда, все, кто посмеет приказать уничтожать во время войн мирных граждан, кто посмеет организовать убиение мирных граждан, а также кто подчинится их преступным приказам убивать, истязать и мучить мирных граждан, — будет казнён именно этой злой казнью! Аминь!

Толпа взорвалась восторженным рёвом.

И вот тут послышались достаточно громкие, даже на фоне рёва толпы, хлопки выстрелов. Правда, быстро оборвавшиеся. Большинство собравшихся на них обратила слабое внимание. Привыкшие к войне, воспринимали их как привычный звуковой фон. Но те, кто имел приказ отлавливать всех, пытающихся застрелить осуждённого, напряглись. Хоть и доносилась стрельба откуда-то издалека, явно не в толпе или возле.

Толпа успокоилась, но всё равно как будто в воздухе это витало над всей площадью… Ощущение наступающего возмездия.

Боль людей, потерявших родных, боль тех, кто был искалечен на этой войне, страх, что давил все эти долгие дни и месяцы войны. И ожидание. Как будто, вот сейчас будет поставлена большая, жирная, хоть и кровавая точка в затянувшемся противостоянии бурских республик и могущественной державы, «над которой не заходит солнце».

В наступившей тишине прозвучала ещё целая серия каких-то неясных хлопков. Но на них снова никто не обратил внимания. Осуждённого наконец затащили на эшафот и палач достал из под красного сукна до этого лежавшего на краю как ковёр, почти двухметровый железный штырь, с деревянными накладками.

Накладки были сделаны из осины.

* * *

Натин услышала донёсшийся издали, с площади казни барабанный бой. И её передёрнуло.

— Ужасная казнь! — нахмурившись сказала она.

Григорий, услышав эту барабанную дробь понял, что снайпера и группы спецназа, всё-таки справились со своей задачей. Посланных помешать казни либо переловили, либо отстрелили. Тяжко вздохнул и покосившись на не менее мрачного брата развёл руками.

— Да. Нам с Натин не удалось отговорить от… Мы предлагали его просто повесить…

«Но вмешались какие-то святоши… — докончил мысленно за него Василий. — И всё завертелось».

Да ещё кто-то очень дотошный выкопал откуда-то и саму технологию казни. Ту, при которой казнимый не помирал сразу, в первую же минуту от болевого шока, а смерть растягивалась на многие часы, а то и сутки. Видно ещё со средних веков в каких-то пыльных талмудах затерявшуюся.

Василий, когда приехал в Йоханнесбург, застал лишь финал.

Буры, «в лучших своих традициях», отодвинули всех «пришлых» от принятия окончательного решения и поступили по-своему.

Теперь уже бывшему генералу Китченеру предстояла долгая и мучительная смерть.

На жаре.

На колу с осиновыми вставками.

Посреди площади, густо засыпанной солью.

Меж тем на раненого офицера, преодолевая вялое сопротивление, врачи наматывали бинты. Чего он хотел показать этим сопротивлением было непонятно. На его посеревшем лице застыла маска безнадёжности.

— Представляю, какая это пощёчина «Владычице Морей». — прислушиваясь к рёву толпы заметила Натин. — Как бы нам боком не вышло.

— Думаешь, будут мстить? — нахмурился Григорий поглядывая на работу врачей.

— Будут. — уверенно ответила она и добавила. — И не везде наши снайперы будут хранить. Ведь это твои отработали?

— Они. Здесь задействована группа, что специально охотилась на этих…

Григорий махнул в сторону трупов.

— Получается, что даже место вашего захвата верно вычислили.

— А если бы неверно? — спросил Василий, но как ни старался, обиженный тон таки пропустил.

— Успокойся, Вась! И за вами, и за англичанами, что вас искали, следили непрерывно. А дома, что вокруг — под нашим контролем. Все.

— Но дырок во мне эти гады наделали! — попытался оставить за собой последнее слово Василий.

— Не в тебе, а в костюмчике. — фыркнул братец и дал знак своим.