Серые братья

Да, до двери. И чудо, если Базилло окажется невдалеке от неё. И ещё большее чудо, что он узнает голос Змея и сразу откроет: очень, очень Бэнсон надеялся на ту незримую ниточку, которая связала их в ночь первого знакомства. Оценил тогда Базилло протянутую ему монетку – но нет, не монетку даже, а уважение к нему – гаеру-привратнику, принужденному вечно играть роль записного придурка.

Конь шёл мощным галопом. Вот уже и садовые линии – где-то здесь, между ними стоят экипажи рыцарей покера. Ночь была нашпигована людьми и железом.

Здесь, у крайнего ряда деревьев, Бэнсон натянул поводья и перевёл коня в неторопкую рысь. Была у него одна, как говорят карточные шулеры, искатели приключений и авантюристы, «муля», задумка, способная притянуть к нему взгляд золотых глаз Фортуны; но для того, чтобы муля сыграла, нужно было отказаться от стремительного прорыва к дверям молчаливого, с чёрными окнами замка, а перейти на такой вот медленный ход. Принц Сова дал ему этот совет, – но предупредил, что не считает этот вариант лучшим. «Выбирай сам» – сказал он.

Змей не знал, что в последнюю секунду заставило его принять такое решение, но, повинуясь необъяснимому, властному, неслышимому приказанию, он перевёл коня в рысь и, запустив руку в дорожный вьюк, достал и нахлобучил на голову высокий полицейский шлем с ярко блеснувшей в свете луны жестяной белой кокардой.

Сработала мулька. Ни одного выстрела не прогремело над обширным и ровным газоном. Никто – первым – не решился выстрелить в одинокого полицейского. Но, когда Бэнсон спрыгнул с коня, он отчётливо услышал, что по этому плотному, затянутому коротко стриженной травкой газону во все стороны разносится стремительный топот: бежали, бежали к нему человек десять-пятнадцать, и железо звякало, – и знакомо хрустели взводящиеся курки.

Громко и властно простучал Бэнсон в запертые двери – и о, не может быть!! – в ту же секунду откликнулся голос: «Кто там?»

– Базилло! – громко сказал Бэнсон. – Это Змей. Скорее!

Он мечтал лишь о том, что, если теперь, услыхав его слова, станут стрелять – то не убьют сразу, что он успеет сказать кому бы то ни было о тех, кто подсматривает за игрой, скрываясь за зелёными стенами из просвечиваемого шёлка. Это заставит игроков схватить друг друга за глотки, и даст какое-то время принцу Сове…

Но не стреляли, не стреляли! – шлем полицейского всё-таки сбивал их с толку, и слов Бэнсона они из-за топота и собственного шумного дыхания не расслышали, да и вот уж – сейчас добегут…

Просвистев в хорошо смазанном железе, клацнул, ударив в стопор, засов. Бэнсон рванул ручку и дверь распахнулась. Змей метнулся в холл и, обрезав раздавшийся за спиной злобный окрик, захлопнул тяжёлую створку. Тут же вогнал в петли запор и, вонзившись бешеным взглядом в глаза оторопевшего Базилло, хрипло выдохнул заранее заготовленную для такого счастья фразу:

– Быстро к хозяину! Скажи, что игрокам известно о тех, кто подглядывает! Пусть бежит, бежит, бежит!! – и сам бросился со всех ног, – наверх, наверх, а за спиной уже били яростно в дверь.

Тайна шмеля

Ступени и повороты были когда-то выучены наизусть. Оборвав бег, Змей быстрым шагом вошёл в комнату для охраны. Тот же бассейнчик с вином, блеск золотого кольца вокруг него, растерянно замершие фигуры охранников. Змей на ходу протянул руку кому-то из них, и сдавил её в стремительном рукопожатии, и бравурно проговорил: «Привет, братцы!» – и дошёл-таки до игровой комнаты – живой, без единой царапины.

Гробовая тишина упала на рассевшихся за избитым столом обнажённых по пояс людей. Они уставились на вошедшего, как на пришельца из преисподней.

– Здравствуй, хозяин, – сказал Змей, поймав взглядом белое лицо Дюка, и прошёл и сел у стены.

Да, он сел, и молча и строго взглянул на вскочивших и столпившихся перед ним необъявленных властелинов этой страны и на сбившихся в плотную стену охранников. Он знал, что существует одобренный всеми игроками запрет на оружие в замке – но сейчас пришла такая минута, когда присутствующие не побоялись открыть, что они тайком друг от друга этот запрет нарушают: почти все охранники держали в руках отточенное железо – тонкие, достаточно длинные пики, узкие небольшие кинжалы, даже экзотические «японские звёзды»[19], – словом, всё то, что можно спрятать в голенищах сапог или в поясах панталон.

Все понимали, что Змей один стоит всей этой своры охранников, что он – чудовищная, всё сокрушающая машина, и что он очень, очень опасен.

И Змей понимал, что они это хорошо понимают.

– Вайер мне кое-что рассказал! – быстро и властно присваивая себе распоряжение ходом событий, проговорил Змей. – Один из вас – шулер.

Это был миг крайнего напряжения. Взметнулись руки с железом, шагнули, прячась за спины телохранителей, игроки.

– Стойте! – вдруг крикнул Монтгомери. – Стойте. Неужели не видите – ему никуда отсюда не деться. Убить успеем. – И ледяным тоном сказал (уже Бэнсону): – Ты понимаешь, что произнёс только что?