– Я сказал, что ты утром трогательная и беззащитная, просто прелесть, – и Кейр ослепил Альвию жизнерадостным оскалом.
– Ты сказал, что я лохматая и заспанная, – не поддалась Альвия.
– Но ты же лохматая и заспанная, а еще трогательная и беззащитная. Одно другому не мешает, – возразил Райверн.
– Но «фу» мешает «прелести». Прелесть не может быть «фу, какая».
– Очень даже может, когда прелесть ворчит и вредничает. А ты не можешь не ворчать и не вредничать. Кто просил тебя просыпаться?
Альвия поперхнулась и не сразу нашла, что ответить, столько праведного возмущения было написано на лице изгнанника.
– Ну, потрогал я твой перворожденный зад, и что? Он на месте, у меня приятное утро. Неужели тебе жалко для меня такой малости за то, что я самоотверженно согревал тебя всю ночь собственным телом? Да в конце концов! Я отдал тебе всё тело, а ты жалеешь мне какой-то один завалящий зад?
– А завалящий он потому, что валяется вместе со мной? – уточнила лиори.
– Именно, – кивнул Кейр. – А сам зад очень даже хорош, но я должен ощупать его снова, чтобы убедиться, что не ошибся в первый раз. Я держался за него долю мгновения…
– Тебе остатки разума выдуло за ночь? – заподозрила Перворожденная.
– Мой разум при мне, это всего лишь исследовательский интерес и жажда благодарности. Но я могу оставить в покое твой зад и заменить его на поцелуй, ну, хотя бы в щеку. Целуешь ты, так и быть, дозволяю.
И он склонился к лицу лиори, подставив щеку. Альвия сузила глаза, ухмыльнулась и… попыталась вцепиться наглецу в щеку зубами. Райверн отпрянул, укоризненно покачал головой и, перехватив Перворожденную, перевернулся, укладывая ее на себя. Ладони риора опустились ниже спины лиори, и пальцы сжались. В бирюзовых глазах полыхало коварство и неубиваемое жизнелюбие:
– Как же ты предсказуема, сердце мое, – сообщил Альвии довольный боржец. – Я был уверен, что ты милостиво предложишь мне довести мои исследования до конца.
– И какое заключение ты готов огласить? – поинтересовалась лиори, усаживаясь поверх бедер риора.
– Лучшего зада, чем у властительницы Эли-Борга, не сыщется во всем свете, – объявил Кейр, глядя с улыбкой на женщину.
– И сколько седалищ ты изучил, чтобы прийти к своему заключению? – спросила Альвия, и взгляд ее вдруг стал колючим.
– Хозяин, – позвал Савер. – Госпожа, завтрак…
– Отстань, – в один голос отмахнулись высокородные, продолжая сверлить друг друга пристальными взглядами.
– И всё ж таки я здесь и…
– Савер, помолчи, – рявкнул риор.
– Савер прав, отпусти, – велела лиори.
Райверн показал ей руки, после заложил их под голову и иронично приподнял брови:
– А я и не держу, ты сама меня оседлала. Кстати, если посидишь так еще немного, я захочу облапить еще что-нибудь спереди и повыше. Хотя почему – захочу? Я уже хочу…
– Похабник, – фыркнула Перворожденная, поднимаясь на ноги.
– Просто честный человек, – пожал плечами риор и воскликнул ей в спину: – Но поцелуй за тобой! Я не насладился ощущениями от изучения…
– Замолчи, – отмахнулась Альвия и перебралась к прислужнику. – Доброго утра, Савер. Как спалось?
– Чудесно, – искренне улыбнулся тот. – И вам доброго утра, госпожа.
Лиори улыбнулась в ответ, потрепала прислужника по плечу и приняла из его рук кружку, захваченную еще в Оделе. После взяла сухарь и впилась в него зубами, упорно не желая смотреть на Кейра, устроившегося рядом. Он несколько раз пытался заговорить с Альвией, но она осталась холодна и отвечала только Саверу. Райверн прищурился и некоторое время рассматривал Перворожденную, громко похрустывая сухарем. После взял второй и, нацелив его на лиори, обличительно произнес:
– Ты ревнуешь, Али. – Она возмущенно округлила глаза, хотела что-то ответить, но Кейр не дал, продолжив: – И не лги, что это не так. Ты меня ревновала все годы, что мы были разделены.
– Пф, – патетично отмахнулась Альвия, допила отвар и поднялась на ноги.
– Не «пф», – передразнил ее изгнанник, – а – да, Райв.
Лиори обернулась к нему, усмехнулась и ответила, глядя в глаза:
– Нет, Райв.
Савер закатил глаза, но в перепалку не полез, справедливо рассудив: когда высокородные спорят, смерду лучше им не мешать. Да и принимать чью-либо сторону не хотелось, потому прислужник решил – пусть разбираются сами. Он вылил на руки лиори остатки воды из бурдюка, чтобы она могла ополоснуть лицо. И пока Перворожденная причесывалась и переплетала косу, собрал вещи. Риор потер лицо сухими ладонями, причесался пятерней и, решив, что и так красавец, вновь посмотрел на Альвию.
– Ну, сознайся, Али.
– Отстань от меня, – отмахнулась она, закидывая на спину перевязь с мечом, чтобы удобней было спускаться вниз.
– Савер, – Райверн позвал прислужника, – а ты что скажешь?
– Скажу, что погода чудесная, хозяин, – ответил тот.
– А еще?
– Вы прекрасны, хозяин.
– Знаю, – отмахнулся Кейр. – Ладно, молчи, подлиза. Я сам ее дожму.
– Может, его ночью бешеный рандир покусал? – предположила Альвия, посмотрев на Савера.
– Скорей болотный дух, госпожа, но я точно сказать не могу, ибо проспал всю ночь без просыпу. Вы были рядом, вам и лучше знать.