Серые камни

Дверь вновь открылась, и вошел Дин-Таль. Любовники обменялись взглядами. В ее взоре сквозила надменность власти, в его почтение и внимание. Сейчас она была его госпожой, он ее верным слугой, всё прочее осталось за дверями опочивальни. Лиори махнула рукой, позволяя приблизиться, и указала на стул, на котором только что сидел Дин-Вар. Тиен исполнил повеление, но его взгляд замер на лице Альвии, и тень тревоги скользнула по высокому челу риора.

Он слишком хорошо знал свою госпожу и повелительницу, чтобы усомниться в дурном расположении ее духа. Поджатые губы, взгляд, устремленный мимо собеседника, и тонкие пальцы отстукивают по поверхности стола дробь. И то, как она призвала его. По имени Альвия обращалась к любовнику только наедине. Лиори отступила от своего правила, это само по себе означало немало. Однако задавать вопросы Дин-Таль не спешил, ждал, когда Перворожденная сама выскажет, что рассердило ее.

Альвия сохраняла молчание. Она поднялась на ноги, обошла стол и остановилась рядом с риором. Холеная рука опустилась на его плечо, чуть сжала, словно отыскивая поддержку, и Тиен накрыл пальцы лиори своей ладонью. Он поднял взгляд, Перворожденная покусывала губы, но всё еще молчала, и Дин-Таль нарушил заведенный порядок. Обхватил госпожу за талию и рывком усадил на свои колени, рискуя заполучить вспышку ярости, адресованную кому-то другому.

— Что расстроило мою госпожу? — мягко спросил мужчина, любуясь лиори.

— Я не расстроена, Тиен, — отмахнулась Перворожденная и попыталась встать с колен любовника. — Я в бешенстве.

Дин-Таль не стал удерживать, попасть под горячую руку госпожи не хотелось даже ему. И всё же риор поднялся следом и встал за ее спиной, глядя сверху вниз на лиори, которая успела вернуться к окну. Она застыла там, упершись ладонью в стену. Тиен провел по плечам Альвии пальцами, скользнул по спине и сжал талию.

— Ублюдок возвращается, — вдруг охрипшим голосом произнесла лиори.

Высокородный на мгновение замер, ему не нужно было объяснять, кого имеет в виду госпожа.

— Кейр, — сказал Дин-Таль. — Значит, осмелился.

— Он едет во главе посольства, Тиен, — ответила лиори.

— Я заставлю его затеять ссору, — мрачно усмехнулся риор. — Если зачинщиком станет он, я буду иметь полное право убить его на поединке…

— Нет, — Перворожденная мотнула головой. — Эта тварь моя и только моя.

— Моя госпожа отнимет у меня честь преподнести ей голову предателя?

— Он мой!

Альвия стремительно развернулась и обхватила подбородок высокородного в жесткий захват пальцев, вынудив мужчину склонить голову.

— Он мой, — повторила она, твердо глядя в глаза Дин-Таля. — И я всё равно пока не могу добраться до гадины. Но он сдохнет, клянусь кровью Боргов, предатель сдохнет в муках. Пока он счастливо избежал всех покушений, но бегать вечно не сможет. Я приговорила его, и я же заберу его жизнь. Она принадлежит мне по праву. Ты услышал меня, Тиен Дин-Таль?

— Услышал, лиори, — ровно ответил высокородный.

Они еще некоторое время мерились взглядами, и Перворожденная вдруг прижалась к мужским устам в злом остервенелом поцелуе. Она выплескивала свою ярость через это короткое соприкосновение, прикусила губу любовнику и отпрянула, ощутив на языке вкус его крови. Риор не поморщился, лишь утер рот тыльной стороной ладони.

— Тебе нужно успокоиться, Альвия, — сказал Дин-Таль, наблюдая за тем, как Перворожденная облизывает губы.

— К его появлению я буду холодна, как первый снег, — криво усмехнулась лиори.

— Я чем-то могу помочь Первородной? — тон риора был ровным, но Альвия уловила знакомую нотку. Смысл вопроса не укрылся от женщины, но она лишь отмахнулась:

— Нет, ты расслабишь меня, а я хочу быть твердой, как сталь.

— Ты всегда тверда, сердце мое, — Тиен все-таки позволил себе вольность, однако Перворожденная не обратила на это внимания.

Она вновь посмотрела на высокородного, протянула руку и провела ладонью по его щеке. И вопрос, вдруг сорвавшийся с ее языка, оказался неожиданным:

— За что ты любишь меня, Тиен?

— Мне сложно дать ответ, — ответил он. — В тебе нет изъяна, сердце мое. Ты — совершенна.

— Ты слеп, риор, — усмехнулась Альвия, отступая от Тиена.

— Иной слепец видит больше зрячих.

— Но я не люблю тебя, — она обернулась, на лице риора не отразилось никаких чувств. Он смотрел выше головы лиори. Наконец опустил на нее взгляд, и в глазах высокородного мелькнула затаенная боль.

— Я готов довольствоваться только своей любовью, Перворожденная, главное, что ты засыпаешь в моих объятьях.

— Что будет, когда двери моей опочивальни закроются для тебя?

Их взгляды скрестились, и Дин-Талю показалось, что он услышал лязг стали.

— Моя душа принадлежит моей госпоже, — вдруг севшим голосом ответил Тиен. — Она принимает решение, казнить или миловать своего пса. Но, даже подыхая, пес остается верен своему хозяину. Моя преданность неоспорима.