Серые кардиналы

Революция Эхнатона выражалась не только во введении единого бога – Солнца, представителем и даже воплощением которого становился фараон, что отнимало у жрецов все возможности править народом. Молодой фараон полностью изменил жизнь своей страны, рьяно проводя политику обновления. Существует мнение, что именно Эйе руководил работой по внедрению новой религиозной доктрины. В таком случае нельзя не признать его просто-таки гениальным управленцем, менеджером высшего уровня! Можно наблюдать интересную и неожиданную параллель древней истории и новейшей. А именно деятельности современных PR-компаний и работы того же Эйе. Такое впечатление, что приемы современных политтехнологий были известны еще во времена Древнего Египта.

Главный имиджмейкер кампании, жрец Эйе, разделил ее проведение на несколько этапов. Сначала – введение имени бога солнца Атона в титулатуру фараона, что, по сути, являлось презентацией идеи, ее «позиционированием». Затем – перенесение столицы в другое место и посвящение ее Атону (Ахетатон), что определялось невозможностью проведения новой идеи на старом месте, пронизанном древними традициями. Вслед за этим – введение культа солнечного диска по всему Египту. И, наконец, когда, по мнению организаторов этой кампании, население было готово – запрет культа старых богов.

Забегая вперед, скажем, что, к сожалению, эта передовая технология не сработала, введение единобожия в Древнем Египте потерпело крах. После смерти Эхнатона, последовавшей на 33 году жизни, Египет вернулся к старым богам, так как не были учтены социальные потребности, а также не проработана в достаточной мере специфика менталитета египтян (обстоятельства, которые следует учитывать и современным имиджмейкерам).

Загадки амарнского искусства. Кто сочинил гимн Атону? И мы знаем, что если имя десятого фараона XVIII династии вычеркнули из политической истории Египта, а его религиозную реформу отвергли и попытались стереть все ее свидетельства (хоть и известно, что рукописи не горят, а особенно каменные), то амарнское искусство, ставшее прямым следствием монотеистической революции, по-прежнему восхищает динамикой, чувственностью, предельным жизнеподобием, гибкостью и точностью линий, что совершенно не совпадало с предыдущим монументальным каноном доэхнатоновой эпохи. Амарнское искусство отлично и от других древних восточных культур. Это совершенно другое видение мира, позволяющее отражать реальность на более качественном уровне. Амарнское искусство рассматривает человека не как штамп или символ, а как индивидуальность, как личность. Вавилонские, древнеиндийские и даже древнекитайские памятники – это торжество штампа, канона. Или, чтобы никого не обидеть, все это торжество идеи над изображением. Вы не видите образов, а только символы, которые выражены лучше или хуже. А амарнское искусство – это торжество изображаемой реальности, живой, правдоподобной, ни в малейшей степени не застывшей.

Отныне совершенно иным становится искусство Египта. Ведь до этого оно подчинялось очень строгим, столетиями неизменным законам. Не только каждая поза фараона на барельефе была точно выверенной и застывшей, но и любой предмет или человек могли быть изображены только по правилам. И вот это было сломано почти мгновенно. Можно подумать, что замечательные египетские художники только и ждали, чтобы им разрешили писать и лепить так, как они видят мир. Будто у них кандалы сняли с рук. Судя по всему, за несколько лет было создано не меньше великих произведений искусства, чем за предыдущие столетия. Как жаль, что до нас дошла лишь доля процента созданного, да и то случайно. Зато мы точно знаем, как на самом деле, а не по канонам египетской красоты выглядел фараон Эхнатон – удивительно своеобразный и даже привлекательный человек. Мы знаем, как прекрасна – реально, а не по канонам придворного искусства – была Нефертити, как очаровательны были дочки фараона…

Надписи, барельефы и фрески рассказывают об Эхнатоне и его религии. И все это так живо, что мы можем почувствовать себя очевидцами событий. Вот поднявшись по течению Нила, фараон вышел на берег в широкой долине, окруженной неприступными скалами. На сверкающей золотой колеснице, в сопровождении приближенных Эхнатон прибыл к месту, где намечалось воздвигнуть храм богу Атону. Здесь совершилось «жертвоприношение большому отцу его (Атону) хлебом, вином, откормленными быками, безрогими тельцами, птицами, пивом, плодами, фимиамом, зеленью всякою доброю в день основания Ахетатона – Атону живому». Эта надпись была высечена на одной из 14 пограничных стел новой столицы, на другой стеле сохранилась клятва фараона никогда не переступать этих границ.