Серые кардиналы советской эпохи

Однако только через десять лет, когда Андропов приобрел опыт закулисной борьбы за власть, наладил взаимопонимание с идеологом Сусловым, установил тесные контакты с министром обороны Устиновым и самым мудрым в Политбюро министром иностранных дел Громыко, он стал авторитетным среди партийной и советской элиты.

Когда Брежнев ослаб физически и стал постепенно передавать бразды правления членам Политбюро, Андропов уже был готов к борьбе за высший пост в государстве. Считается, что он, наряду с Хрущевым, сыграл важную роль в либерализации политического режима в СССР. Возможно, он планировал это сделать, но реально только продолжил реабилитацию репрессированных в 30‐х и 40‐х годах при Сталине.

В зависимости от реальной ситуации в стране и в мире освобождение и реабилитацию заключенных, осужденных и репрессированных граждан и народов, а также демократизацию и очищение органов госбезопасности от наследия 30‐х годов успешно проводили до него Берия, Хрущев, Шелепин и Семичастный.

Но репрессии и преследование инакомыслящих, в том числе и в отношении иностранных государств, активно продолжались не только при Хрущеве и Брежневе, при Серове, Шелепине, Семичастном, но и при Андропове. Более того, при нём впервые официально заместителям председателя КГБ и начальникам управлений категорически запретили общение друг с другом вне службы, а сотрудникам КГБ было запрещено получать какую-либо информацию на лиц, входящих в партноменклатуру.

В 1999 году бывший председатель КГБ Чебриков рассказывал: «Когда я пришел в Комитет через месяц после прихода туда Андропова, от заговора, если он и был, осталось только эхо. В КГБ был если не заговор, то «групповщина». Несколько генералов КГБ тайно собирались и между собой выражали недовольство переворотом, который совершил Брежнев против Хрущева. При определенных обстоятельствах они могли предпринять решительные действия.

В эту группу входили: начальник политуправления погранвойск Заболотный, начальник 7‐го управления КГБ Алидин, секретарь парткома КГБ Власенко, а в ЦК эту группу поддерживал завсектором органов безопасности Малыгин. Скорее всего, имена участников «группы» Брежнев сам сообщил Андропову, предоставив ему право решать их судьбу.

— Что с ними делать? — спросил Андропов руководителя одного из ведущих управлений КГБ на второй день после прихода на Лубянку. — Уволить, отдать под суд, расстрелять?

— Это способные и энергичные люди, которые могут еще принести немало пользы. Их арест даст нежелательный резонанс. Лучше всего рассредоточить их подальше друг от друга и не давать им общаться, — последовал мудрый ответ».

Андропов так и сделал, а ко всем своим новым соратникам стал относиться с подозрением. Для этого были реальные и серьезные основания: Брежнев приставил к нему двух близких своих людей — первых заместителей Цвигуна и Цинева, которые наблюдали за каждым его шагом, и он прекрасно понимал, что означает «шаг вправо или влево». А потом для страховки назначил начальником управления кадров КГБ Чебрикова.

О том, что «заговор Шелепина и Семичастного» действительно существовал, Андропов знал в деталях, мог бы его разоблачить и сделать на этом имя, но ему хватило ума и дальновидности не придавать гласности то, что бывшие руководители КГБ пытались бороться за власть методами Хрущева. Это подорвало бы авторитет органов в народе.

Поэтому, по примеру Брежнева, он не стал никого арестовывать и почти никого не уволил. Он просто разогнал команду молодых и амбициозных реформаторов, пришедших из комсомола. Они планировали свою «перестройку», в которой ему не нашлось бы места.

Брежнев и команда оценили «правильные» действия Андропова, приняли его свои ряды, и он стал продвигать не только в КГБ, но и на все ответственные государственные должности мало обучаемых вторых секретарей обкомов и горкомов КПСС, которые постепенно изнутри развалили сначала армию и КГБ, а потом и партию.

В это время выращенные Куусиненом и Андроповым, при благожелательном покровительстве Брежнева, многочисленные агенты влияния Запада получили возможность идеологически и организационно разлагать советскую элиту, что быстро сформировало, особенно в национальных элитах страны, критическую массу перерожденцев, ориентировавшихся не на строительство коммунизма, а на рыночный капитализм и западную демократию.

Феномен Андропова

Андропов родился в казачьей станице недалеко от Моздока. Его отец Владимир Константинович Андропов окончил Московский институт железнодорожного транспорта, работал телеграфистом на станции Нагутской и умер от сыпного тифа в 1919 году.

Мать Андропова Евгения Карловна Флеккенштейн была учительницей музыки и приёмной дочерью уроженцев Финляндии — торговца часами и ювелирными изделиями Карла Францевича и Евдокии Михайловны Флеккенштейн, которая вскоре после рождения сына Георгия (Юрия) во второй раз вышла замуж в 1921 году и умерла в 1927 году.

Ретроспектива