Серые кардиналы

С этим связана и одна из загадок Эйе: почему, собственно, мы так мало о нем знаем? Надо отметить важную вещь. Роль Эйе при дворе в доамарнский период, в насколько тесных отношениях он состоял со своей сестрой – главной царицей и как именно влиял на шурина-фараона и его сына, своего племянника, не просто темна, а затемнена намеренно.

Исторические документы и памятники, которые могли бы быть явно приписаны Эйе, редки, и не только из-за непродолжительного времени его «фараонства» или потому что он был чересчур хитромудр, но также и потому что его преемник Хоремхеб проводил мероприятия по повсеместному уничтожению имен, как Эйе, так и других фараонов, связанных с непопулярным, заслужившим проклятие в глазах египтян Амарнским периодом. А Амарнский период – это, прежде всего, Эхнатон.

АМАРНСКИЙ ПЕРИОД. ЭЙЕ И ЭХНАТОН

Аменхотеп IV, более известный по самопрозванию – Эхнатон, муж Нефертити (и, возможно, ее брат, первый египетский монотеист, фараон-еретик… Этот фараон торчит в древнеегипетской истории как кость в горле. Его забыли на тысячелетия, а весь XX век и начало XXI пытались с чем-нибудь связать.

Три тысячи лет Древний Египет переживал всевозможные беды, напасти и эпидемии, внутренние смуты и мятежи на границах, вторжение захватчиков, правление чужеземцев. Но в древних папирусах именно эпоха Эхнатона обозначается как «время большой болезни». Так, британский историк Николас Ривс говорит: «Величайшей катастрофой, которую когда-либо пришлось пережить Египту, был Эхнатон».

Его эпоха в археологии – это прямо какой-то «недревнеегипетский» Древний Египет! Археологи, копавшие возле Амарны, не нашли ни одного привычного изображения звероголовых богов: ни Исиды с солнечным диском меж изогнутых коровьих рогов, ни птицеголового Тота, на зеленоглазой кошки Бает, ни Анубиса с мордой шакала. И Зигмунд Фрейд, и выдающиеся египтологи Джеймс Бристед и Артур Вейгалл, и протоиерей Александр Мень считали Эхнатона первым в истории монотеистом.

Клавдий Птолемей (носивший имя последней династии египетских правителей) в гораздо более позднюю эпоху развитого эллинизма оформил геоцентрическую систему мира, которая просуществовала вплоть до Коперника. А система мира Эхнатона была уже гелиоцентрической (он удивительно опередил время). В центре его мира было Солнце. Причем, не только астрономически. Вместо обширного пантеона со множеством богов, изображавшихся со звериными головами, Эхнатон оставил для поклонения египтян одного – бога-солнце Атона. Так началась культурная революция, подобную которой Египет не знал.

А какова при этом роль «серого кардинала» Эйе, получившего от Эхнатона титул «жалуемый богом добрым»? Эйе, который исполняет очень важные обязанности в Фивах, при дворе Аменхотепа III, одним из первых переезжает в новую столицу, выстроенную Эхнатоном во славу нового бога Атона, и там ничуть не утрачивает своего влияния – скорее даже приумножает его.

Некоторые исследователи считают его наиболее могущественным государственным деятелем периода правления Эхнатона, едва ли не равным фараону по влиянию. Во всяком случае, точно известно, что он был одним из самых приближенных к царской чете людей. На одном изображении из его гробницы он, обнаженный, свободно беседует с Эхнатоном и Нефертити.

Но чтобы оценить деятельность Эйе, необходимо четко представлять себе, что из себя представляла масштабнейшая и беспрецедентная религиозная революция Эхнатона. Фараон-еретик Эхнатон – фигура загадочная, хотя о нем известно больше, чем о любом другом египетском фараоне. За недолгие годы своего правления он смог совершить переворот в идеологии Египта, но после его смерти все вернулось на круги своя.

В то время резко обостряются противоречия между фараоном и богатыми и знатными семьями, т. е., как писали в учебниках, рабовладельческой аристократией и жрецами. И Аменхотепу IV приходилось все время преодолевать эту оппозицию знати и жречества. И в то же время фараон был вынужден искать поддержки у военачальников, важнейших сановников, высших кругов жречества для сохранения и упрочения своей власти, ведь, как известно, «короля играет свита». Но жрецы, накопившие огромные богатства и обширные земельные угодья (ведь храмам принадлежали целые города и поселения), не желали «делиться привилегиями» и фактически ограничивали власть Аменхотепа IV. Жрецы бога Амона составляли тогда самую большую и влиятельную прослойку в обществе, настолько сильную, что могли даже противопоставить свое влияние власти фараона, который, конечно, есть божество на земле, но материальные ценности и власть всегда останутся материальными ценностями и властью.