Серые пчелы

Чтобы отвлечься, сварил себе на завтрак гречки из продуктов, что солдат принес. Там же и масла брикет был, так что гречка с маслом да с солью настроение ему улучшила! И пока ел он, о водке, непрошеным гостям подаренной, не думал. А вот как позавтракал, опять кошки на душе заскребли. И противно стало еще потому, что виноватым себя перед Пашкой ощутил. А кто он такой, Пашка, чтобы перед ним вину иметь? Сволочь нечестная, с детства такой! Там обманет, там про тебя гадость скажет. От армии открутился – плоскостопие у него, ишь ты, какая болезнь смертельная! Но если он сейчас лежит да мучается? Или хуже того – отмучался уже? Это ж чей грех будет? Его, Сергеича, грех! И вот выйдет, что это уже он – сволочь нечестная!

Ужас пчеловода охватил. Про этого Владлена как-то и не думалось. За него в ответе Пашка. Он его привел, хотя мог бы сначала за калиткой оставить и пойти хозяина спросить: не будет ли он против чужого и незваного гостя?

– Надо пойти! – твердо приказал себе Сергеич. Словно понимая, что без приказа строгого и во двор не выйдет.

Во дворе свежий снег лежит, поблескивает. Надо новую тропинку к калиткам топтать, к сараю-зимовнику, к гаражу.

Поднял взгляд на крыши сараев – там этого снега почти по колено намело. Еще больше, чем на земле!

Испугался Сергеич за крыши. Старые они. Надо с них снег убрать, а то еще провалится он и на машину, и на пчел!

Отвлекся от Пашки с его гостем. Приставил к сараю-зимовнику лестницу. Принялся метлой снег на землю сбрасывать. Туго идет. Поменял метлу на широкую лопату для снега. Тут уже дело заспорилось. Так метр за метром очистил Сергеич от снега обе крыши. Отдышался.

Только потом заторопился к Пашке на Шевченко. По дороге в покрытую снегом воронку у дома Митьковых чуть не свалился. Край воронки, по которому всегда ее обходил, не угадал. Хорошо, что правая нога не дала левой в склон соскользнуть.

Как в калитку шагнул и двор Пашкин со снегом нетронутым перед порогом дома увидел, пуще прежнего испугался. Никто, значит, с утра из дому не выходил!

Поднялся на порог. В дверь постучал.

Тишина в ответ. Сергеич словно запах смерти учуял. Помертвело в нем все.

– Это что ж, я один в селе останусь? – перепугался.

Но тут зашумело за дверью. Шаги послышались.

– Слава Богу! – выдохнул Сергеич с небывалым облегчением.

– Ты чего? – сонно Пашка спросил, приоткрыв дверь. – Чего так рано?

– Да так, – растерялся гость. – Забеспокоился. Думал, а вдруг вы до дома не дошли? Вы же пьяные были!

Впустил Пашка Сергеича. Зашли они вместе в комнату. Пашка сам в трусах, лицо опухшее.

– Голова не болит? – осторожно поинтересовался Сергеич.

– Болит, конечно, – проворчал хозяин, штаны теплые спортивные натягивая.

– А гость твой где?

– Да ушел он! Вызвали по мобильному!

– Давно ушел?

– А хрен его знает. Ночью.

Сергеич глянул на часы с гирьками. Легкая гирька уже почти до самого низа коробки деревянной поднялась. Вот-вот остановятся. Спешным шагом подскочил Сергеич, оттянул гирьку вниз к полу. Оглянулся на Пашку.

– Ты больше так не делай! – сказал ему.

– Что не делать? – не понял Пашка.

– С чужими не приходи!

– А чего? Тебе что, не скучно одному? Ты что, новому человеку не рад?

– Новые – они разные бывают, – негромко ответил Сергеич.

– Этот же нормальный, военный! Защищать нас приехал!

– Не надо меня защищать! Сам себя защищу, если что!

– От кого? От «Правого сектора» защитишь? – ухмыльнулся Пашка. – Придут головорезы, пчел твоих расстреляют, машину заберут! Будешь рыпаться – пулю в лоб схлопочешь! Они тебя и без повода грохнуть могут! Только за то, что ты на улице Ленина живешь!

– Ты мне не рассказывай, что мне делать! – разозлился Сергеич. – Если ты кого боишься, то пускай тебя и защищают! А меня не надо! Еще раз с кем придешь – не пущу! Понял?

Взгляд Сергеича под стол ушел, на лежавшие там пустые бутылки из-под «Крутой».

– Как же не пустишь? – не поверил Пашка. – Военных да с оружием не пустишь? Так они ведь дверь поломают и все равно войдут! Только уже не как к своему, а как к врагу! Тогда уже не жалуйся!

– Это ты о ком? О тех, кто к тебе ходит? Об этих гопниках с автоматами? Да пошел ты с ними нахер! Хочешь, чтобы из-за них все село разбомбили? Или ты тоже туда ходишь? Записался уже в «защитники»? – криком вырвалось у Сергеича. Видно, смешалось в его голове беспокойство утреннее и раздражение теперешнее, и гремучая смесь из всего этого вышла. Вот и взорвался он. – Ты, если их сюда в село звать будешь, то на мою улицу не ходи!

– А чего ты меня посылаешь? – Пашка глаза выпучил. – Пришел, в дом попросился и меня посылает! Если опохмел нужен, так и скажи! Достану бутылочку, сядем, успокоишься! А если не хочешь тут сидеть, так и иди на свою улицу нахер!

Не ответил Сергеич. Стоял, замерев, с минуту. Даже дрожь его от злости проняла насквозь. И после дрожи вдруг усталость навалилась. Так, что даже стоять трудно стало. Сел он за стол.

Пашка это движение как согласие на опохмел воспринял. На кухню пошел. Вернулся с салом, хлебом и бутылкой.

Сергеич на бутылку с опаской посмотрел. Этикетка на ней была старая, затертая. Значит, самогон.