Серые пчелы

Мысли о пчелах умиротворили Сергеича и вроде бы сон приблизили. И вспомнился ему дорогой памяти и сердцу день, когда приехал к нему первый раз хозяин Донбасса и почти всей страны, бывший его губернатор и просто понятный во всех отношениях человек, понятный и вызывающий доверие, как старые бухгалтерские счеты с костяшками. Приехал он с двумя охранниками на джипе. Жизнь тогда совсем другая была, тихая. До наступления военной тишины оставалось лет десять, а то и больше! Соседи повыскакивали, смотрели с завистью и с любопытством, как входил гора-человек в калитку, как руку Сергеичу своей ручищей жал. Кто-то из них, может, и услышал, как он спросил тогда: – Так это ты Сергей Сергеич? Это у тебя можно на пчелах подремать? Ты сам это дело выдумал? – Нет, придумал кто-то другой, я в журнале по пчеловодству увидел. Но лежанку я сам сделал! – гордо ответил ему тогда пчеловод. – Ну, покажи-ка! – пробасил гость, улыбаясь тяжелой, но приветливой улыбкой. Повел его Сергеич в сад, где шесть ульев по два спинками друг к другу стояли. На них – деревянный щит и тонкий матрац, соломой наполненный.

– Туфли снять? – спросил хозяина гость. Посмотрел Сергеич на его туфли и обомлел: остроносые, аккуратнейшей формы, отливали они перламутром, как иногда бензиновые пятна на луже при ярком солнце отливают, только перламутр их был благороднее бензиновых разводов. Перламутр их светился так, словно воздух над ними плавился, как при сильной жаре бывает. Плавился и, теряя полную прозрачность, добавлял и цвету туфель и форме еще больше объемности, необычного дрожания. – Нет, зачем снимать?! – замотал головой пчеловод.

– Что, понравились? – улыбнулся гость, своими словами заставляя хозяина дома взгляд от обуви оторвать.

– Да конечно! Такой красоты еще не видел! – признался Сергеич.

– А у тебя какой размер ноги? – неожиданно поинтересовался губернатор.

– Сорок второй!

Гость кивнул и примерился пятой точкой к среднему улью – под ним ступенька-табуретка деревянная стояла. Поднялся на нее, а с нее уже аккуратно уселся и на тонкий матрац. Лег на правый бок, осторожно ноги вытянул и по-детски, как школьник на строгого учителя, посмотрел на Сергеича. – Лучше на спину или на живот? – спросил. – На спине лучше, – подсказал Сергеич. – Больше площадь соединения тела с ульями. – Ну ты иди, а я посплю. Тебя позовут! – сказал гость, бросив взгляд на охранников, стоявших чуть в стороне от пчелиной лежанки. Один из них кивнул, дал знать, что услышал.

Сергеич в дом вернулся. Телевизор включил – электричество тогда было. Пытался отвлечься, но мыслями оторваться от важного гостя и от его туфель не мог. Мысли потревожило опасение: как бы ножки у ульев от тяжести не подломились! Заварил Сергеич чай, пил, а беспокойство о возможной хрупкости ульев, которые сам мастерил, все не пропадало. Ведь когда мастерил он их, то только об удобстве пчел думал, а о том, что сон на пчелах полезен и целителен, еще не знал.

В тот раз важный гость оставил триста долларов и литровую бутылку водки в благодарность. С того дня все, кто его, Сергеича, не любил или не замечал, здороваться с ним стали, словно его архангел крылом коснулся!

Год спустя, тоже ранней осенью, снова приехал к нему губернатор. К тому времени Сергеич уже и беседку вокруг лежанки построил. Такую легкую и раскладную, что можно было ее за час собрать и за час разобрать. Матрац еще более тонким сделал, чтобы не глушила солома ни одной малейшей вибрации от сотен тысяч пчел.

Гость выглядел уставшим. Охранников с ним было человек десять, да и машин, пожалуй, столько же на улице Ленина вдоль его забора выстроилось. Кто в них сидел и почему не выходили они – этого Сергеич так и не понял. Спал или лежал во второй раз хозяин Донбасса на ульях часов пять или шесть. На прощанье не просто тысячу долларов в конверте подарил, а и обнял сильно, по-медвежьи. Словно с дорогим ему человеком прощался.