Серые Пределы

Отдельно стоит упомянуть о том, что Гончие существовали, как класс, исключительно среди людей. Никто не знал, почему так получилось, однако ни гномы, ни бессмертные эльфы почти не поддавались магии Амулета Изиара и действию испарений Проклятого Леса. Может, от того, что и без этого жили неимоверно долго. Может, знаний и умений бессмертных вполне хватало, чтобы себя обезопасить. А может, из-за мощнейших магических заслонов, окружающих те четыре Заставы чуть не тройным кордоном. Однако факт налицо: никаких подозрительных изменений ни у тех, ни у других за все девять эпох существования Диких Псов никогда не встречалось. И только люди, которым во все времена не хватало могущественных магов, не имели достаточной защиты от Проклятого Леса. Только они осмеливались выходить в ночные рейды в его непролазные дебри, не беря с собой быстро истощающихся (а значит, бесполезных) амулетов, да под прикрытием тройки, а то и четверки опытных колдунов. Только они многие десятилетия подвергались невидимому воздействию древней магии. И только среди них, спустя всего несколько веков после появления Стражей, стали отмечать появление крайне необычных экземпляров со странными способностями.

Урантар, проживший в Пределах большую часть жизни, мог с уверенностью подтвердить, что все человеческие Стражи, без исключения, обладали незаурядной силой и поразительной реакцией. Все до одного могли видеть в темноте и имели потрясающе тонкий слух, почти сравнимый с чутким слухом Перворожденных, у которых эта способность были отлично развита с самого рождения. Все они обладали невероятной выносливостью и стойкостью к природным ядам Проклятого Леса. Иными словами, спокойно могли пить воду из его ручьев, бесстрашно вдыхать его сомнительные ароматы и есть пищу, выращенную на отвратительно плодородной местной почве. Причем, приспосабливаться к здешнему рациону молодые Стражи начинали сразу, буквально в первые же дни после попадания в эти гиблые места. А в дальнейшем, как показывал опыт, эта любопытная тенденция могла развиться еще дальше и нечаянно подарить смертному полную устойчивость к бессчетным ядам многочисленных обитателей Проклятого Леса. Правда, пока этого удалось добиться лишь Белику, да и то – с помощью Траш. А остальным приходилось тщательно следить за амуницией, закрывать лица, надевать специальные плащи, маски, да еще постоянно смотреть, как бы их не порвало о какую-нибудь колючку.

Были среди Стражей умельцы, что вовсе уходили в рейды на несколько суток и довольно спокойно проводили это время без пищи и воды. Были такие, кто, напротив, становился зависим от даров местной природы, подобно хмерам, и не мог обойтись без ядовитой жидкости, по какому-то недоразумению текущей в руслах немногочисленных речушек, даже одного дня. Те, кому повезло обрести острое зрение и орлиную способность вычленять даже малейшие детали в изменчивой и крайне непостоянной местности Серых Пределов, добровольно уходили к Сторожевым Псам (в Сторожа, если покороче). И каждую ночь караулили на стенах, высматривая ловких и скрытных тварей, только и ищущих малейшую слабину в обороне Застав. Те, кто был силен в рукопашной и по праву гордился вновь обретенной силой, охотно становились Волкодавами. Ну, а редкие самородки с совсем уж уникальными способностями, вроде паучьих пальцев, острого нюха, чутья на опасность или дара предвидения, неизменно примыкали к привилегированной касте Гончих.

Кто-то скажет, что жизнь Стража больше похожа на непрерывную войну на выживание и, наверное, будет абсолютно прав: Проклятый Лес действительно напоминал огромный организм, который вот уже который век упорно пытался сокрушить возведенные четырьмя разумными расами барьеры. Он, словно заклятый враг, насылал на своих недругов громадные армии зубастых и клыкастых бойцов. Старательно взращивал новые их поколения, с каждым разом все лучше и лучше приспосабливаясь, меняясь и изобретая все новые и новые способы умерщвления. Яды, клыки, когти, споры, жучки, паучки и даже бабочки, каждая из которых несла для человека, эльфа или гнома неминуемую и мучительную смерть… их было так много, что создавалось стойкое впечатление: Лес искренне ненавидит живущих вне его деревянных стен. И вот уже который век страстно желает уничтожить отчаянно сопротивляющихся смельчаков.

Как ни странно это звучит, но он стал до жути разумным, а временами даже казалось: обрел какую-то непонятную волю. Стремление к победе. Свою логику. Потому что с поразительной стойкостью направлял все ресурсы, силы и возможности этой щедрой на чудеса земли исключительно на то, чтобы стереть ненавистные Заставы и свободно вырваться в новые, сравнительно мало заселенные и такие уязвимые Обитаемые Земли. Где тварям, подобно хмерам или саламандрам, было бы ой, как вольготно.

Пока что Стражи держались.