Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.

Ларна даже кончила, но когда матросы ушли, она долго не могла встать, чтобы добраться до туалета, настолько болел разорванный зад. Она глянула на простыню и увидела, что та залита кровью, ее кровью. Если бы матросов было только двое или, хотя бы, четверо, то девушка, наверное, еще смогла бы приспособиться и привыкнуть. Но вслед за первыми двумя пришли еще двое, а затем еще… И еще, и еще, и еще… Она умоляла оставить ее в покое, дать отдохнуть, несколько раз теряла сознание, но ее приводили в чувство и продолжали насиловать. Плакала она с тех пор постоянно, но кто обращает внимание на слезы какой-то там шлюхи?… Никто, разумеется… Капитан сказал правду, и отдыха ей не давали вообще, только когда она теряла сознание и сразу в чувство ее привести не удавалось, или когда капитан, дважды в день приходивший к ней, видел, что у девушки уже больше нет никаких сил, и она может вскоре умереть. Сколько раз ее замучивали до полусмерти, она уже и не помнила. Дни сливались, Ларна порой даже не знала день или ночь на дворе, сознание помутилось, и девушка постоянно пребывала в каком-то полубреду. Он синела, худела, щеки вваливались, хотя кормили ее, как на убой, и кок постоянно забегал к ней, принося что-то вкусненькое, даже несколько раз спек специально для нее ее любимый пирог, выспросив, что она любила в детстве. Матросы тоже, по-своему, любили ее и старались чем-то побаловать свою шлюху, не желая понять лишь одного – того, что ей нужен был только отдых. Они не понимали того, что девушка все время испытывает страшную боль в разорванном напрочь, постоянно кровоточащем анусе, и принимали ее крики и визг за стоны страсти. А хуже всего было то, что уже на второй или третий день от слишком частых «упражнений» Ларна перестала возбуждаться, и ее влагалище больше не выделяло жидкость… Кухонный жир для смазки не подходил, девушка однажды попробовала и потом два дня вся половая щель пекла, как огнем. А матросы продолжали иметь ее всухую, не обращая никакого внимания на ее плач и мольбы. И через несколько дней натертое донельзя влагалище стало болеть и кровоточить не меньше зада…

День шел за днем, от постоянной нечеловеческой боли Ларна перестала что-либо соображать и стала совершенно безучастной, воспринимая очередные издевательства над собой лишь с тихими стонами, а то и вообще молча, так как не оставалось сил даже стонать. И однажды один из матросов, недовольный безразличным поведением шлюхи, решил «пошутить» и сунул ей после совокупления в расширенное еще влагалище пригоршню молотого красного перца. Ларна от этой «шутки» полдня кричала не своим голосом, катаясь по полу каюты и разрывая ногтями в клочья свои половые губы и влагалище, пытаясь выцарапать оттуда перец. Если бы она была в нормальном состоянии, то, наверное, догадалась бы промыть, но сознание ее было помутнено, и девушка почти ничего не соображала. Перепуганные ее дикими криками матросы даже разбудили вечно пьяного судового коновала. Старик пришел, проклиная все на свете, шлюх, матросов, капитана и самого Господа Бога. Но, увидев катающуюся по полу и воющую девушку, опомнился и приказал держать ее. Матросы схватили бешено сопротивляющуюся Ларну и развели в стороны ее ноги. Коновал наклонился и тут же с проклятиями выпрямился.

– Бедная девочка! – непроизвольно вырвалось у него. – Какая сволочь это сделала?!

– Что сделала? – хмуро спросил мрачный боцман, которого тоже подняли с постели дикие крики судовой шлюхи.

– Ей кто-то перцу насыпал!

– Куда? Туда? – наклонился над девушкой боцман, показывая пальцем на ее расставленные ноги.

– Туда.

– Кто был последним и у нее? – резко развернулся к матросам боцман.

– Я… – наклонил голову с тупым выражением на лице шутник. – Но я ж токмо пошутковать хотел…

– Пошутковать?! Ну, я те пошуткую! – с этими словами боцман своей огромной лапой ухватил матроса за шкирку и потащил к двери, награждая по дороге тумаками. – Из-за тебя остальные без радостей остались! Ну, я те пошуткую!

Коновал очень осторожно несколько раз промыл девушке влагалище и смазал болеутоляющей мазью, больше у него в аптечке попросту ничего не было. А затем строго настрого запретил трогать Ларну как минимум пять дней и, оставив ей баночку с мазью, снова отправился спать. Матросы повозмущались, но пришел капитан Даор и рявкнул на них, после чего они разошлись, обещая устроить шутнику веселую жизнь. Да и капитан лишил его недельного заработка. Но Ларне-то это помочь ничем не могло… Мазь все же немного уняла боль, и она смогла, наконец-то, спокойно уснуть.