Серые Рыцари

Оба культиста смерти набросились на Сверхкороля, нанесли множество ран, и из каждой бил ужасный фонтан извивающихся червей. Рашемха Отважный издал последний истошный крик и превратился в отвратительно копошащуюся кучу.

Культисты смерти, стараясь не касаться останков короля, спустились на землю и аккуратно добили нескольких оставшихся в живых придворных. Затем под аркой появились еще двое охранников в черном. Они несли на руках инквизитора Лигейю, которая, даже не ступая на землю, каким-то образом сумела остаться величавой и невозмутимой.

Культисты с Лигейей подбежали к Аларику; верные охранники по пути отмахнулись от нескольких стрел, слетевших с верхних этажей дворца. На лице Лигейи виднелись следы крови и копоти, ее волосы были в ужасном беспорядке и местами обгорели, но, похоже, инквизитор не была ранена. Более того, по мнению Аларика, Лигейя никогда еще не выглядела такой опасной.

— Правосудор, — заговорила Лигейя, как только культисты смерти проводили ее к порогу виллы, выбранной Генхайном. — Я рада, что ты смог к нам присоединиться. — Она оглянулась на храм миссии: крыша только что обвалилась, и из дверного проема вылетело облако жирной черной пыли. — Я уверена, что мы отыскали бесспорное доказательство присутствия здесь Гаргатулота, — продолжала инквизитор.

Аларик только что заметил, что и Лигейя, и двое культистов, принесших ее, держали в руках несколько больших связок переплетенных в кожу книг, скрученных свитков и знамен.

— Миссионарий убит, — сказал Аларик. — Мы потеряли двоих воинов, и еще несколько человек ранены.

— Миссионарием был Крусьен, — пояснила Лигейя. — Гаргатулот отметил эту планету своим присутствием еще до того, как она была открыта силами Империума.

— Вероятно, он придавал ей большое значение, — предположил Аларик, уводя Лигейю под прикрытие беломраморных стен виллы, где внутренний интерьер почти не пострадал в ходе сражений. — В распоряжении Крусьена были и демоны, и колдовство. Он чуть не одолел нас, а на это способен только очень могущественный враг. Гаргатулот возлагал на него большие надежды, если дал такую власть.

Лигейя показала на принесенные книги:

— Возможно, здесь мы найдем причину его доверия. Надо возвращаться на «Рубикон».

— Оба наших «Грозовых ястреба» разрушены, — сказал Аларик. — Но если мы закончили дела в городе, я могу передать на корабль, чтобы за нами прислали челноки.

— Хорошо. Когда окажемся подальше от этого места, надо будет сбросить на город пару торпед. Как ты думаешь?

Аларик кивнул:

— С превеликой радостью.

Лигейя улыбнулась, и выражение ее глаз составило странный контраст с разводами крови на лице:

— Тогда нам не стоит больше медлить.

9. ТАЛАССОКРЕС

За две тысячи лет до утраты аванпоста на Софано Секундосе была заключена грандиозная сделка. Тысячеликий Принц покинул свое логово в реальном мире на Корионе IX и перенесся в варп, когда прозвучал крик самого Повелителя Перемен. Ужасный вопль, полный нечестивого смысла, звон великого колокола в самом сердце варпа. Другие силы варпа — иногда союзники, но чаще мишени для проклятий, как, например, демоны — бросились врассыпную, скрываясь от раскаленной силы Тзинча. Бог лично сотряс варп криком, призывая к себе слуг.

Принц откликнулся на призыв. Он мог себе это позволить, поскольку являл собой много больше, чем демоническое тело. Гаргатулот был воплощением знаний, правдивой информации, откровений тьмы, скрытых в сердцах миллионов людей. Он мог одновременно находиться и в варпе, и в реальном мире и дергать за ниточки в обеих Вселенных во имя осуществления Перемен. Тысячеликий Принц был одним из самых могущественных представителей своего рода.

Конклав собрался на Талассокресе — окутанном тьмой мире, вопящем в варпе, словно безумец в клетке. Каждый час очертания его континентов изменялись: они то плавились, превращаясь в моря кипящего металла, то дымились, словно жидкий азот, то взмывали ледяными горами к самому небу. Малодушные приверженцы Переменчивого Бога, завидев его, бежали вслед за демонами, охваченные благоговейным ужасом. На планете остались только самые могущественные сыны Тзинча.

Их последователи разбежались по таявшим равнинам Талассокреса, вспоминая старые споры и заводя новые, продолжая тщетную борьбу, пока их повелители предавались размышлениям. Принцы похвалялись силами армий и собственным могуществом. Тзинч наградил лучших такими дарами, которые должны были растлить их сердца за несколько столетий и привести к падению. Таков был излюбленный обычай мщения Повелителя Перемен.