Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

В отсеках раздались радостные возгласы членов экипажа. Пока шла атака, они могли судить о происходящем только по серии команд о скорости и курсе лодки, передававшихся в торпедный отсек. Они могли лишь мысленно представить себе то, что происходило на поверхности моря.

Каждый член команды сыграл свою роль в успешном пуске этой торпеды, врезавшейся в корпус грузового судна на расстоянии примерно 900 метров от них. Но из всего экипажа только командир мог воочию наблюдать за агонией жертвы.

— Судно подает сигналы бедствия, — сообщил из своей рубки радист лодки. — «SSS». Атакован субмариной. Это английское судно «Тревиза».

— Посмотрите в справочник, — приказал Шульц. — Продолжайте прослушивание, Рафальски, — распорядился Шульц.

Лодка находилась на достаточно большом расстоянии от тонущего судна в ожидании его погружения под воду. Шульц знал, что эти отчаянные сигналы о помощи могут поднять тревогу на каком-либо патрулирующем эти воды самолете или эсминце противника, находящихся поблизости. Поэтому решил не подходить ближе к тонущему судну, опасаясь этих нежелательных визитов. Вскоре судно перевернулось и скрылось под водой.

Шульц, глядя в перископ, вздохнул, когда увидел его уходящим под воду. Он был моряком и не мог без угрызения совести наблюдать за беспомощно тонущим судном.

— Бринкер, — крикнул он стармеху, — всплываем!

Вахтенная команда мостика уже собралась у трапа, ожидая команды на выход. Сжатый воздух выдавил воду из балластных цистерн, и лодка быстро всплыла.

Бринкер внимательно следил за показаниями глубиномера.

— Рубка чиста, командир!

Шульц, шедший первым, откинул крышку люка и осмотрелся. Все было в порядке.

— Продуть главный балласт от дизелей, вахте на мостик!

Тотчас взревели оба дизеля и лодка рванулась вперед. Вахтенные заняли свои посты на мостике.

— Лечь на курс один-четыре-ноль! Обе машины полный вперед! — скомандовал Шульц.

Примерно три часа спустя на горизонте появились три эсминца, по-видимому ищущие торпедированное судно. Лодку они не заметили, в то время как ее вахтенные осторожно наблюдали за ними.

Сразу же с наступлением темноты из-за завесы дождя появился еще один эсминец, по-видимому собиравшийся начать глубинное бомбометание в отместку за потопление «Тревизы». Однако лодке оно никакого вреда не причинило, и она смогла уйти от недолгой погони.

Периодически поднимая перископ, командир наблюдал за быстрыми противолодочными маневрами эсминца. Масса мастерства, терпения и работы ушли на эту операцию с момента, когда на горизонте только появилась едва заметная полоска мачты, и до момента пуска торпеды. Потребовалась и определенная доля везения и удачи. Быстроходный корабль всегда мог перегнать лодку, тем более находящуюся в подводном положении. И если бы темнота наступила прежде, чем лодка смогла совершить полную циркуляцию для занятия позиции для пуска торпеды, атака оказалась бы обреченной на провал. Но подлодке под командованием Шульца сопутствовала удача, и транспорты союзников продолжали тонуть от ее торпедных ударов и смертоносной целеустремленности ее командира.

Но с такой же неизбежностью рядом с ней всегда появлялись эсминцы, подчас слишком неожиданно для нее, чтобы уйти незамеченной, и тогда начиналась дуэль сообразительности между Шульцем и командирами эсминцев.

Подлодка в таких случаях начинала медленно подбираться к противнику носом или кормой, чтобы быть возможно меньшей мишенью для излучений гидролокаторов противника.

Ультразвуковые импульсы, посылаемые из-под колпаков гидролокаторов эсминцев, отражались от корпуса подлодки. Частота отраженных импульсов и их сила могли многое сказать гидроакустику о позиции лодки, глубине ее погружения и расстоянии до нее, а последующие удары глубинных бомб будут в точности соответствовать этим данным.

И всякий раз, когда эти взрывы приблизятся к лодке, она будет искать спасение в глубине моря. А когда командир лодки попытается погрузить ее на глубину значительно большую расчетной, прочный корпус будет стонать и скрипеть, а члены экипажа станут обмениваться жесткими шутками насчет того, как скоро они достигнут «бумажной глубины» (глубины, на которой давление раздавит прочный корпус и придаст ему форму смятого газетного листа).

Вначале лодкам удавалось уходить от поражающего действия глубинных бомб, погружаясь ниже того уровня, на котором устанавливались взрыватели глубинных бомб преследователей, но затем англичане раскусили эту уловку и исправили свое упущение. Позднее лодки часто повреждались мощными глубинными бомбами со взрывателями, установленными на срабатывание на глубинах до 220 метров.

Фон Тизенхаузен однажды из-за неисправности манометра погрузился на глубину 266 метров, установив таким образом неофициальный рекорд глубины погружения. Позднее этот рекорд был побит Бауером на лодке «U-126», погрузившейся на глубину, где на каждый квадратный сантиметр поверхности прочного корпуса воздействовало давление 24 атмосферы. Это было наиболее глубокое погружение на подводных лодках типа IX–C.