Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

Он с удивительной ясностью понял в этот момент, что первым принимал на себя всю тяжесть непосильной ноши их командир.

Никто, кроме Шульца, не понимал, насколько устала и отчаялась команда лодки, и просто молил Бога о том, чтобы им встретилось хоть какое-то вражеское суденышко. Он думал о том, что даже небольшая победа сразу же взбодрит экипаж и внесет хоть какой-то смысл в эти страдания, которые им приходилось переносить. Но несмотря на эти невыносимые условия, было бы жестоко вернуть их на берег, не дав потопить ни одного судна, чтобы как-то оправдать все эти мучения. Однако было трудно рассчитывать на то, чтобы увидеть какое-либо судно, не говоря уже о возможности его потопления.

В сочельник гидроакустик услышал звуки вращающихся гребных винтов, приближающиеся к лодке, вскоре вдруг стихшие. Они предприняли попытку догнать это судно, пробиваясь сквозь водяные валы, но так его и не обнаружили.

Это было печальное Рождество для команды «U-124». Маленькая рождественская елочка, которую подводники соорудили собственными руками, украсив самодельными украшениями, не смогла хоть как-то разрядить гнетущую обстановку. В действительности она только напомнила им о более счастливых днях их жизни дома, на берегу, рядом с близкими и любимыми, в том мире, где нет этой проклятой сырости и этого пронизывающего холода.

В это время в море находились только три германские подлодки. Впоследствии адмирал Дениц будет с горечью вспоминать, что «война против Англии, этой могучей морской державы и нашего основного противника, была начата при численности личного состава нашего подводного флота всего лишь в 1200–1400 человек».

Горячие молитвы Шульца были услышаны, и 6 января он заметил в перископ английское грузовое судно «Эмпайер сандер». Судно водоизмещением 6000 тонн оказалось очень трудной мишенью, поскольку его раскачивали волны высотой с дом. Шульц быстро проделал расчеты с необходимой точностью, поскольку понимал, что в условиях сильного шторма сможет произвести не более одного пуска торпеды и этот выстрел должен быть точным.

Торпеды были подготовлены к стрельбе, и он выбирал подходящий момент для выстрела.

Однако первая торпеда прошла мимо, Шульц выстрелил второй, но и она не достигла цели. Лодка неотступно следовала за судном, чтобы не потерять контакта с ним.

Шульц снова занял позицию для атаки и, время от времени посматривая в перископ, выпустил еще одну торпеду. Торпеда попала в носовую часть судна, и оно остановилось. Шульц прицелился и выстрелил еще раз, но торпеда оказалась неисправной и, к его ужасу, начала циркуляцию, угрожая поразить саму лодку. Она проскочила всего лишь в нескольких метрах от лодки, а затем исчезла. Выведенный из равновесия, он выпустил еще одну торпеду.

— Дай бог чтобы попала! — прошептал он, как только торпеда вышла из трубы торпедного аппарата.

Она попала в кормовую часть судна, и отважный транспорт, опрокинувшись на левый борт, пошел ко дну. Шульц наблюдал за этой трагедией с непроницаемым выражением лица.

Что бы теперь ни случилось, они вернутся в базу, одержав победу.

Спустя несколько дней ему показалось, что лодка находится вблизи конвоя, но он так и не смог до конца проследить его движение из-за сильного шторма. Внезапно он оказался рядом с английским эсминцем, по огромные волны сделали атаку невозможной. Эсминец угрожающе устремился в их сторону, но не смог навести на подлодку свои орудия. Таким образом, враги могли лишь бессильно взирать друг на друга, борясь с общим врагом — разбушевавшейся стихией.

На какое-то мгновение бушующие волны, безжалостно трепавшие обоих, защитили их друг от друга.

«U-124» вернулась в Лорьян 22 января 1941 года одновременно с «U-38» и «U-96» после одного из самых изматывающих и обескураживающих походов, какие только знала.

На причале их встречал адмирал Дениц, шокированный превращением, которое за каких-то шесть недель претерпела команда «U-124», еще совсем недавно выглядевшая бодрой и свежей.

Его закаленное сердце было тронуто жалостью к этим исхудавшим и бесконечно уставшим морякам, замершим в строю для приветствия адмирала. Их лица, изрезанные ранними морщинами от перенесенных невзгод, и вызывающая тревогу потеря веса — от 8 до 12 килограммов — красноречиво свидетельствовали о перенесенных лишениях и нервном напряжении, усугубленными разочарованием от отсутствия каких-либо заметных побед за время этого похода.

Ведь это были его люди, как и множество экипажей других лодок, находящихся под его командованием. Он принимал личное участие в их тренировках и лично знал всех офицеров и большинство членов экипажей подводных лодок.