Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

Они также подметили, что любопытствующие посетители с надводных кораблей достаточно быстро заканчивали свои экскурсии, поскольку, как видно, страдали от комплекса клаустрофобии и специфических запахов на борту подлодки, к которым ее постоянные обитатели так привыкли, что почти их не замечали.

Посиживая на палубе в блаженной праздности, подводники в полудреме наблюдали за летающими рыбками, проскакивающими прямо перед ними. Иногда рыбки взлетали прямо перед носом лодки, а некоторые, не успев перелететь через нее, падали на палубу.

Кессельхайм собрал целую связку таких рыбок, намереваясь высушить их и привезти домой в качестве сувенира из похода. Однако эта попытка окончилась полным провалом, поскольку вонь от гниющей рыбы в носовом торпедном отсеке оказалась невыносимой.

Экипаж предъявил Кессельхайму ультиматум: либо он выбросит всю эту гадость за борт, либо отправится туда сам.

Команды экипажей кораблей с удовольствием демонстрировали друг другу особенности и совершенство своих кораблей. Ну и конечно, экипаж «Шеера» пытался внушить благоговение представителям других экипажей перед калибром их орудий, а также превосходящими обводами корпуса и внушительными размерами своего корабля.

«Кармаран», корабль ВМС Германии с бортовым номером 41, в прошлом был торговым судном, переоборудованным во вспомогательный крейсер. И его экипаж продемонстрировал, как он может изменяться в течение секунд, превращаясь то в невинно выглядевший грузовоз, то в устрашающий рейдер, сверкающий металлом орудий.

Этот Гудини открытых морей мог безнаказанно приближаться к вражеским кораблям, не вызывая никаких подозрений, пока внезапно не сбрасывал маску, заставляя останавливаться суда противника под дулами своих орудий. Его способность маскироваться была доведена до такого совершенства, что даже очень внимательное изучение вблизи не могло выявить каких-либо недостатков в этой маскировке, что и привело в восхищение команды «Шеера» и «U-124».

«U-124», которая, по определению, никому и никогда не могла уступить первенства, в свою очередь продемонстрировала, как быстро, точно по волшебству, может погружаться и исчезать с поверхности моря.

И прежде чем этот небольшой флот снова распался на отдельные боевые единицы, следующие в разные направления: «Шеер» к родным берегам, «Кормаран» — в Тихий океан, a «U-124» к африканскому побережью, капитан Кранке спросил Шульца, что бы он мог сделать для его подлодки:

— Не нужно ли вам какой-нибудь особой провизии, которую вы хотели иметь на борту?

— Нет-нет, — вежливо ответил Шульц. — У нас всего достаточно.

При этом он старался не вспоминать о таких деликатесах, как жареные бифштексы и свежие овощи, которыми угощали его и экипаж лодки на борту этого плавучего дворца.

— Тогда, может быть, возьмете свежих яиц? — спросил Кранке.

— О, если бы вы могли выделить нам хоть какое-то количество, мы с удовольствием взяли бы их, — ответил Шульц.

— Отлично, — сказал Кранке. — Сколько тысяч, как вы полагаете, вам хватило бы?

— Тысяч? — удивился Шульц.

И тут Кранке с явным удовольствием рассказал ему, как «Шеер» захватил рефрижератор «Дикеса», везший 9000 тонн мяса и фруктов, а также 900 тонн куриных яиц. Такими продуктами, годными для долгого хранения, они снабжали в море все германские корабли в Южной Африке, притом в таких количествах, о которых те и не могли мечтать до возвращения в свои базы.

«U-124» покинула точку встречи, набитая, как, впрочем, и все остальные, свежими яйцами. Ее команда ела яйца на завтрак, обед и ужин. Яйца вареные, яичница болтунья, омлеты — все это не сходило со стола неделями. Так что в конце концов, объевшись всем этим, люди всю оставшуюся жизнь испытывали отвращение к блюдам из яиц.

22 марта, через три дня после ухода из точки встречи, «U-124» уже подходила к африканскому побережью, когда один из машинистов обратился к Бринкеру с очень тревожным сообщением:

— Давление масла в дизеле правого борта на нуле.

Бринкер поспешил в дизельный отсек и открыл один из люков картера дизеля. Оттуда хлынуло масло.

У каждого дизеля на их лодке имелось девять цилиндров и соответственно одиннадцать коренных подшипников, а этот дизель фактически работал только на двух. Заливка двух подшипников была полностью разрушена, а остальные были лишь частично целы.

Бринкер тут же остановил дизель и сообщил Шульцу о неработоспособности дизеля правого борта до проведения серьезного ремонта, а также о том, что им необходимо немедленно остановиться.

Шульц не стал скрывать злости и разочарования, но ему было ясно, что иного выхода из положения не было.

Он в состоянии крайнего раздражения расхаживал по мостику, с опаской поглядывая на небо и горизонт, опасаясь появления либо вражеского самолета, либо корабля, в то время как его лодка беспомощно замерла на поверхности моря, как раненая утка.

— Корабль по правому борту, господин капитан-лейтенант, — сообщил вахтенный.

Шульц внимательно всмотрелся в едва заметную точку на горизонте, после чего схватился за переговорную трубу.

— Командир требует стармеха, — проговорил он в нее.