Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

Все еще думая о предстоящей встрече с адмиралом, Мор пожал плечами, глядя на все это, и спустился внутрь лодки. «Конечно, Большой Лев просто растерзает меня, когда вернемся в базу», — подумал он. Серьезность наказания была частью той большой игры, которая называлась войной, когда подчиненный ослушивался приказа начальника, тем более такого ранга. И командиры подлодок не являлись исключением. Мор вспомнил, как Франц Лемп провел весь отпуск при штабе, где его заставили изучать силуэты иностранных судов и кораблей из-за продемонстрированного им плохого знания последних, приведшего к крупной ошибке. «Но сейчас не следует чрезмерно беспокоиться из-за этого», — успокоил себя Мор. Сколько еще воды утечет… Несколько позже Бринкер любезно напомнил ему, что, если бы потопили их самих, Мору не привелось бы свидеться с Деницем вообще.

По трансляции, как всегда, запустили регтайм Александера, и лодка возобновила плавание навстречу другим лодкам со спасшимися с «Питона». И, несмотря на нехорошие предчувствия, Мор был спасен от ярости адмирала событием, которое затмило его неблагоразумный поступок, совершенный 3 декабря 1941 года, когда четырьмя днями позже японцы атаковали Перл-Харбор.

Еще не рассвело, когда 5 декабря «U-124» присоединилась к потрепанной маленькой германской эскадре. Другие лодки уже подобрали всех, кого были в состоянии взять на борт, а оставшихся буксировали на спасательных шлюпках. Все встретившиеся лодки были пришвартованы друг к другу и мягко покачивались на легкой зыби, ожидая прибытия Мора, а шлюпки были поставлены между ними.

«U-124» подтянулась к борту «U-68», и Мор в самом хорошем расположении духа, перебравшись через пришвартованную к ее борту шлюпку, взобрался на мостик лодки. Он поприветствовал своих приятелей-офицеров, похлопывая их по спинам с такой непринужденностью, точно они случайно встретились где-нибудь в любимом баре на берегу. Одним из офицеров, которых он так фамильярно поприветствовал, был капитан 1-го ранга Рогге, не одобривший эту непринужденность Мора. Его неприятие такой фамильярности можно было понять, поскольку он пребывал в глубоком расстройстве из-за потери своего корабля, и к тому же всякий лишний час пребывания в этой точке рандеву вселял беспокойство в каждого из них, так как увеличивал опасность обнаружения противником.

Мор объяснил встречавшим его, что прибыл с некоторым опозданием из-за неверности переданных ему координат точки рандеву, а также из-за того, что он и Эккерман использовали разные частоты при радиообмене. Еще одной причиной явилось то, что на пути сюда он нагнал и потопил судно, и это-то, наряду с фамильярным похлопыванием по спине, и оказалось последней соломинкой для вконец истрепанных нервов и исчерпанного терпения Рогге.

Неприязненное отношение к нему рассерженного старшего по званию офицера нисколько не обеспокоило Мора и не заставило раскаяться в слишком панибратском отношении с этим человеком. В конце концов, его послали сюда топить вражеские суда, именно этим он и будет заниматься. Ничего страшного, если его соотечественники проведут из-за этого лишнюю ночь в спасательной шлюпке. Его ответы Рогге были корректными и уклончивыми: «Так точно, так точно, господин капитан 1-го ранга!»

Все еще раздосадованный фамильярностью приветствия Мора, Рогге, как кто-то заметил, не преминул бросить: «Современные офицеры совершенно лишены хороших манер».

И прежде чем отправиться обратно во Францию, следуя разными курсами, «U-68» отдала Мору 50 тонн топлива и 1000 литров смазочного масла. Кроме того, на лодке разместили 6 офицеров и 98 матросов, спасенных с «Питона». Таким образом, на борту лодки, рассчитанной на пребывание в ней всего лишь 48 членов экипажа, которые и без того теснились в лодке практически без всяких удобств, оказалось лишних 104 человека. И теперь команда, плывущая под знаком эдельвейса, должна была делить койки не только на двоих, как раньше, но еще и с появившимися на ее борту пассажирами, часто стоящими, сидящими и лежащими прямо на палубе в ожидании своей очереди поспать в койке. Команда лодки, привыкшая к тесноте, неудобствам и удушливой атмосфере, не могла не удивляться выдержке своих пассажиров, которые наряду со всякими неудобствами и тяготами должны были преодолевать и различные степени проявления клаустрофобии.

Вскоре после полудня 9 декабря «U-124» вышла в пределы видимости острова Ассенсион. Видимость была прекрасной, и над небольшими волнами разгуливал легкий бриз.

Мор стоял на мостике, молчаливо созерцая английскую военно-морскую базу. Внезапно он повернулся к рулевому и приказал изменить курс, а затем быстро спустился в центральный пост.

Этот только что стоявший на мостике молчаливый офицер, полностью погруженный в свои мысли, вдруг превратился в невозмутимого и непобедимого командира, наделенного необыкновенным чутьем, которому удавались самые невероятные и дерзкие предприятия.