Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943

Вторая торпеда покинула трубу через минуту после первой. Она поразила судно в районе задней мачты и вызвала вспышку яркого пламени, которое вскоре охватило все судно. Оно приподнялось в кормовой части над поверхностью моря, а затем рухнуло вниз, развалившись на две части, причем обе части фонтанировали струями огня на высоту до 100 метров.

Вахта на мостике подлодки могла наблюдать за этой апокалиптической сценой, и напряженные лица наблюдающих освещались кроваво-красными отблесками адского пламени.

Они еще ни разу не были свидетелями катастрофы на море, которая могла бы сравниться с увиденным ими сейчас, и более ужасной и неизбежной смерти экипажа гибнущего судна.

Лишь сдерживая себя напряжением силы воли, Мор смог сосредоточиться на изучении силуэта судна в целях его классификации. Возможность с этой целью подойти ближе к горящему судну была исключена из-за непереносимого жара, исходящего от горящего танкера.

— Тип «Галфвелл», — наконец произнес он хриплым голосом, в котором слышалась борьба владевших им эмоций, — примерно 7000 тонн.

— И в полной загрузке, — добавил Кестер, также пытаясь не выдать голосом чувств, которые возникли при созерцании холокоста, и стремясь подавить их холодным расчетом тех недопоставок горючего, которые ощутит противник в сражениях с вермахтом.

Прошло несколько бесконечных минут молчания, овладевшего вахтенными на мостике, ошеломленными только что увиденным и пытавшимися как-то отвлечься от судьбы несчастной команды потопленного танкера, погребальный костер которого притягивал их взоры как магнитом. Но как ни старались они осмыслить происходящее, понимали только одно: это были такие же моряки, как и они сами, горящие и тонущие в объятиях адского огня.

— Прямо как с первым танкером, — пробормотал Кестер.

— Да уж, — в тон ему заметил Мор.

Это был американский танкер «Наэко».

А грузовое судно, от которого только что отказался Мор, передало в эфир на волне 600 метров сообщение о координатах горящего танкера.

На «Наэко» была истрачена последняя торпеда из запасов лодки, довершив счет потопленных и поврежденных ею судов за девять дней операций в районе мыса Гаттерас.

В эту же ночь Мор направил Деницу сообщение о том, что полностью израсходовал запас торпед, и доложил о своем необыкновенном успехе за время этого патрулирования. Он также сообщил о необыкновенно оживленном судоходстве в этом районе океана и о том, что по большей части в нем участвуют танкеры, проходящие мыс Гаттерас утром и вечером, что в ночное время суда обычно следуют от мыса Гаттерас к мысу Страха и в Чарлстон, причем все суда идут от буя к бую, не заходя ни в одну из бухт, и что, наконец, все буи и радиомаяки функционируют исправно, как если бы это происходило в мирное время. Он также сообщил, что вражеские эсминцы и катера береговой охраны ведут патрульную службу у мыса Гаттерас на путях судоходства, а самолеты появляются только по вечерам и что здесь полностью отсутствуют минные заграждения.

Он также перечислил потопленные им суда, добавив при этом, что ему не удалось наблюдать фактического потопления танкера «Атлантик сан».

Через несколько недель Эрих Топп, ас подводного флота Германии, командир подлодки «U-552», сообщит, что поверхность моря в районе потопления «Атлантик сан» все еще покрыта пленкой нефти, молчаливым свидетелем американского рейда Мора.

В 12 часов 32 минуты 23 марта Мор послал следующее сообщение Деницу:

«Охотники благодарят за свободную охоту. В штормовую погоду новолуния в битве с танкерами у мыса Лукаут бедный Рузвельт потерял пятьдесят тысяч тонн.

Мор».

А через несколько часов получил следующую радиограмму от адмирала:

«Мору. Все отлично.

Главнокомандующий».

Удача у мыса Гаттерас принесла на счет Мора еще 100 000 тонн, и его команда теперь знала, что по возвращении в базу его ждет Рыцарский крест. По этому поводу умельцы команды, как это было в свое время с Шульцем, втайне изготовили самодельный Рыцарский крест, чтобы сразу же, как только поступит сообщение о награждении, вручить его своему командиру, не ожидая официальной церемонии в Лорьяне. С этой целью старшина группы дизелистов Лоба тщательно изготовил черный крест в серебряном обрамлении, повешенный на черную ленту.

И когда поступило сообщение о награждении Мора, находившийся на вахте офицер положил его в пакет, но об этом секрете сразу же узнала вся команда лодки.

К неописуемой радости экипажа, кондитер-кулинар лодки изготовил удивительно красивый торт, внеся в него весь свой талант и мастерство. Он был искусно украшен изображением Рыцарского креста, выполненного из сахарной глазури и помещенного в центр торта, по краям шла надпись кремом, цитировавшая текст знаменитой радиограммы Деница Мору, полученной им еще в период его первого патрулирования на «U-124».