Серые волки

Но все равно получение свободного доступа в загородный дом он расценил как большую удачу, а заодно и как способ свести с папашей счеты. Родитель проводил время за городом хоть и не так редко, как думала его законная половина, но и не слишком часто, так что, соблюдая элементарные меры предосторожности, столкновения с ним было легко избежать. Поэтому Мажор не мудрствуя лукаво начал хранить на даче краденое барахло – бытовую электронику, фирменное тряпье и обувку, сшитые в разбросанных по Москве и Подмосковью подпольных цехах, и спиртное элитных сортов, изготовленное и бутилированное там же, едва ли не в тех же самых гаражах и подвалах. Он организовал для приятелей субботник, заставив вкалывать даже не шибко охочего до физического труда Законника, и всего за день, в течение каких-нибудь четырех-пяти часов, они оборудовали в пристроенном к бане дровяном сарае отличный тайник, очень вместительный и замаскированный так, что обнаружить его случайно, не имея перед собой такой цели, было решительно невозможно.

С начала и до конца – к счастью, не такого печального, как можно было ожидать и прогнозировать, – все это оставалось для него разновидностью веселой, азартной игры, особенно увлекательной потому, что выигрыши в ней случались куда чаще проигрышей. И он играл в эту игру, незаметно для себя увлекаясь, втягиваясь и начиная получать от нее все больше удовольствия, потихонечку пьянея от своей полной безнаказанности и свободы от каких-либо правил и установлений, за исключением правил и установлений стаи, которые по большей части сам же и выдумывал, – играл до тех пор, пока жизнь, потеряв наконец терпение, не отвесила ему отрезвляющую оплеуху.

5

Произошло это летом девяностого, примерно за год до августовского путча и развала Союза. Началось все, как это часто случается, с пустяка, почти что с анекдота, а кончилось так, что даже толстокожий Солдат, как ни тужился, не сумел отыскать в своем словарном запасе ни одной подходящей к случаю казарменной остроты.

Мажор повстречался с Монахом в октябре; таким образом, его участие в деятельности «бригады Серых Волков» продлилось где-то около восьми, от силы девяти месяцев. За это время они обзавелись тем, что у рэкетиров всех времен и народов зовется огородом – пусть небольшим, зато своим собственным, на территории которого чувствовали себя полноправными хозяевами. Защищать эту территорию от посягательств со стороны гастролеров и конкурирующих организаций им пока удавалось без единого выстрела. Это почти небывалое обстоятельство целиком и полностью являлось заслугой Мажора, который не зря угробил четыре года, обучаясь тонкому искусству дипломатии, и не единожды демонстрировал на практике полученное в стенах прославленного учебного заведения умение заболтать оппонента до полной потери ориентации в пространстве и времени.

Оружия Мажор не признавал в принципе, считая его применение делом недостойным интеллигентного, мыслящего человека. В его представлении идеалом разбойника был не Робин Гуд и не пушкинский Дубровский, а Остап Бендер – веселый, изобретательный проходимец, единственным оружием которого были его ум и личное обаяние. Законник, с которым Мажор однажды поделился этим своим мнением, с самым серьезным и авторитетным видом разъяснил ему разницу между юридическими терминами «разбой» и «мошенничество». Кажется, этот самовлюбленный болван на самом деле думал, что без пяти минут выпускнику МГИМО эта разница неизвестна; верилось в это с трудом, но другого объяснения прослушанной лекции по правовым вопросам Мажор не видел и потому решил больше с Законником на отвлеченные темы не разговаривать. Образованный дурак плох в первую очередь тем, что не ощущает разницы между высшим образованием и интеллектом и уверен, что, получив первое, автоматически получил и второе. На этом основании он перестает разговаривать и начинает вещать, и заткнуть его способен только тот, кто стоит выше его на карьерной или социальной лестнице – затыкающее движение тут может быть направлено только сверху вниз, но никак не снизу вверх и даже не по горизонтали.

Впрочем, речь не о Законнике, а об огнестрельном оружии. Несмотря на расхождения чисто терминологического порядка, в главном Законник горячо поддерживал Мажора: если удается обходиться без стрельбы, это просто превосходно; мы же не бандиты и не мокрушники, а ствол, который ты просто для понта таскаешь в кармане, – это лишние несколько лет к сроку. Да что там – это отдельный, самостоятельный срок, без которого лучше обойтись. «Не насиделся, что ли?» – вопрошал он, обращаясь к Монаху, который вместе с Солдатом в их компании лоббировал интересы производителей стрелкового оружия.