Серые земли Эдема

Я хорошо помню, как это было. Нет смысла прокручивать запись…

Что-то отвлекло меня. Я поднял глаза и сощурился на морскую гладь. Какое-то быстрое движение… Или, скорее, тень движения…

Тень птицы, слишком стремительной, что её саму разглядеть.

И опять ничего. Солнце выглянуло из-за облаков, и уже несколько косых лучей залили море серебром.

Несмотря на холодный ветер, мне почему-то страшно захотелось спать. Хотя бы пять минут подремлю. Я закрыл ноутбук и положил на мох, глаза неудержимо слипались…

Мне даже стал сниться какой-то сон, но вдруг я увидел во сне яркий свет. А потом меня подбросило в воздух, и я на мгновение повис, а затем больно ударился спиной о скалу. Хорошо, что на голове была кепка, а то крепко приложился затылком. Меня продолжало швырять, и вокруг стоял чудовищный треск, словно рвался миллион простыней. Или трескался каменный костяк горы.

С трудом открыл глаза. Всё плясало перед ними, но я сообразил, что вижу в основном небо. Оно быстро меркло, и я вспомнил, что только что видел свет, хотя глаза были закрыты. Облака кипели, их дымным полукругом уносило к горизонту. Солнце превратилось в тусклое слепое пятно, его на глазах заволакивала тёмная пелена. Гору продолжало трясти, хотя уже меньше. Я встал на четвереньки, так меньше били спрятанные подо мхом камни. Чудовищный треск сменился рёвом, а тот перешёл в глухое рычание…

Наконец всё стихло. Во рту было солоно – наверное, прикусил язык. Я очумело покрутил головой и огляделся.

Всё изменилось.

Точнее, сопки и залив остались прежними, но их словно придавило непередаваемо мрачное небо. В нём не осталось ни единого просвета, на землю и воду пали глубокие сумерки, только на боках каменного слоника почему-то плясали красноватые отсветы…

Я кое-как встал на ослабевшие ноги и машинально расстегнул куртку, стало жарко. Решил посмотреть, что делается по другую сторону сопки, и сделал шаг…

Что-то мягкое упало на голову и, царапнув, скользнуло за расстёгнутый ворот. По телу пробежала холодная дрожь, я поспешно сунул руку за пазуху, наткнулся на что-то мягкое и достал… мёртвую птичку. Клювик был раскрыт, глаза затягивала мутная плёнка. Ничего не понимая, я положил тельце на мох и шагнул дальше…

Вторая птица бесшумно упала рядом.

Что-то забрезжило в голове…

Я облизал пересохшие губы, прижался к каменному слонику, теперь ощутимо горячему, и осторожно выглянул…

А в следующий миг отпрянул: лицо обожгло, как из раскалённой печи. Я побежал по склону вниз с единственным желанием – оставить между тем, что увидел, и собою как можно большую толщу камня.

Далеко внизу влетел в кусты, повис на ветвях и, тяжело дыша, присел на камень. Был весь мокрый от пота, а перед глазами стояло одно…

Бушующее море огня в долине, где стоял институт. Хотя почему «стоял»? Кажется, часть зданий так и остались нетронутой, только их словно густо полило кровью, а вокруг под пологом чёрного дыма яростно металось пламя.

Хорошо, что я вспомнил – при ядерном взрыве от радиации первыми погибают птицы.

Теперь-то я знаю, что это был заряд не особо большой мощности. А радиацию хорошо задерживает земля и камень, так что под защитой сопки мне ничто не грозило.

Но тогда я был в панике.

Скорее!

Я обернул полиэтиленом ноутбук и затолкал в щель между камнями. Может быть, в новом сумрачном мире кто-то найдёт его. Тоскливо глянул на угрюмо-стальной залив.

А потом раздвинул запёкшиеся губы и хрипло выговорил:

– Открой для меня дверь!

Помнится, ещё успел подумать: «Господи, помоги России! Сколько раз ополчались на неё…».