Серые земли Эдема

— Сами, значит, не хотите, — слегка огрызнулся я.

Похоже, я его задел: на лице появилась печаль.

— Мы не можем вступить в бой, — помолчав, сказал он. — Чуждые энергии разрушат планету. Мы давно оставили Землю, и наши тела сотканы из иных энергий, чем ваши. Недаром ты чувствуешь себя плохо в нашем присутствии.

Верно, меня подташнивало. Похоже, Александру и меч не понадобится, чтобы меня доконать.

— Поэтому и подбираете сотрудников? — вяло поинтересовался я. — Таких, как Симон?

Гость странно поглядел на меня: такие же чёрные глаза, как у незнакомки. И такие же бездонные.

— Симон на послушании. И он монах.

Я потёр лоб:

— Ну и что?

Наверное, я чего-то не понимаю. И тону в глазах Александра, словно в чёрном колодце.

— Такие, как Симон, не могут управлять космическими энергиями, — донеслось до меня. — Для этого нужны двое. Только мужчина и женщина вместе могут сбалансировать энергии так, чтобы они превратились в разящий меч, не обратив при этом планету в пыль. Мы уже миновали этот порог силы, и я могу обнажать меч лишь в других мирах. Вот почему Владычица берёт тебя в Сад, и ты уже одной крови с ним. Вот почему тебя будет ждать Кира.

Не очень-то я понял, голова кружилась всё сильнее. Вдруг почувствовал, как мне разжимают зубы, и в горло потекло что-то обжигающее. Я закашлялся, зубы ляскнули о металл, и Александр убрал фляжку.

— Извини, на сей раз обычное вино, — с ноткой юмора заметил он. — Не переливать же во флягу шампанское.

Я почувствовал себя лучше, туман развеялся.

Александр убрал фляжку, но остался стоять. Лицо изменилось, посуровело:

— В ближайшее время ты должен оставить институт. Это место будет… заклято. К сожалению, у вас нет более подходящего слова. До захода солнца, а лучше раньше, ты должен произнести слова: «Открой для меня дверь». Тогда тебе откроется дорога в Сад, и ты уже не сможешь вернуться. Возвращаться и не стоит. В вашем мире есть силы, которые готовят войну, но планируют её на более отдалённый срок. Однако мы не сторонники лишних страданий — поэтому то, что назовут Третьей мировой, начнётся раньше и пойдёт иначе, чем они предполагают. Если ты вернёшься на Землю, то увидишь её другой.

Мне не понравилось это «если». Но меня, похоже, не спрашивали, так что я только пожал плечами:

— Хорошо.

А Александр стоял задумчивый, поставив меч в ножнах перед собой. Кого-то он мне смутно напомнил…

Тут он поднял голову, и неясное воспоминание улетучилось.

— У меня есть ещё одно дело, — объявил он. — Ты станешь свидетелем того, что происходит редко. И, быть может, начнёшь понимать, как творят Владыки — словом!

Он повернулся к окну. Я заметил, что оно так и осталось чёрным.

А потом и окна не стало.

Снова как обрезало пол, снова мглою заволокло стены комнаты, снова у меня закружилась голова.

Преодолевая внезапную слабость, я глянул на своего гостя.

И не узнал.

Сумрачный воин стоит на фоне громоздящихся туч. Он опирается на меч, клинок отчасти выдвинут, и светится голубым пламенем. Теперь я понимаю, почему показалась странной одежда Александра — он в металлических латах. Только без шлема, и чёрные с проседью волосы развеваются на нездешнем ветру. И я, наконец, вспоминаю эту позу и этот взгляд, и меня в один миг прошибает ледяной пот. Великий воин не впервые посещает Землю.

Сзади доносится приглушённое восклицание, и я оборачиваюсь.

На этот раз пол не обрывается к сумеречному морю, а продолжается, только дальше покрыт ковром с красивым серым узором. Я вижу стол, зелёную настольную лампу — похоже, из малахита.

Наверное, удивляться у меня не осталось сил. Подумаешь, рабочий кабинет президента в Кремле, сколько раз видел по телевизору…

Вот только сам президент, похоже, ошеломлён, потому что медленно встаёт из-за стола.

Сбоку открывается дверь, человек в тёмном костюме быстро пересекает пространство пола и останавливается, словно упёршись в невидимую преграду. Совсем близко я вижу настороженные колючие глаза и понимаю, что это кто-то из охраны.

Но тут воин начинает говорить, и президент непроизвольно вытягивается по-военному, не отрывая глаз от фигуры с пламенным мечом. От того, кто тоже был лидером страны, пусть и давным-давно.

Слова падают тяжело.