Серый ангел

– Да, чуть не забыла. Оказывается, Николай Николаевич успел, подобно ранней пташке, упорхнуть из Москвы. Очевидно, устыдился своего вчерашнего конфуза. Куда направился, не ведаю, но догадываюсь, что далеко. Видимо, в те края, где нет метких стрелков, жалеющих безобидных зверюшек и безжалостных к хищным зверям. Впрочем, вам, светлейший князь, мое сообщение малоинтересно, ибо у вас так много неотложных дел, – равнодушно выдала она, но в её взгляде, устремлённом на Голицына, отчетливо читалось предупреждение: «Не сметь!»

Оставалось понимающе кивнуть и подтвердить вслух:

– И впрямь, ваше императорское величество. Столько забот, столько хлопот. Я из-за них даже в Особом совете ни разу не появился, хотя чуть ли не две недели, как председателем назначен. Вот прямо сейчас туда и направлюсь, – и, на всякий случай, не особо надеясь, откровенно добавил: – Хотя, боюсь, мало чего там пойму. Одно дело – врагу в глаз из винтовки попасть, а совсем другое – экономику с финансами обсуждать. Боюсь, тяжко придётся.

Взгляд Марии Фёдоровны мгновенно смягчился, и она, довольно кивнув, ободрила:

– Ничего, ничего. На Руси говорят: глаза боятся, да руки делают. Управитесь.

Стало понятно, что намёк не сработал. Никто его от сей должности не освободит. Попроси он прямым текстом – тогда да. Та же вдовствующая императрица первой бы подняла вопрос на Регентском совете. И решили бы всё деликатно, без ущерба для самолюбия. Скажем, в связи с переводом на иную работу.

Но себя-то не обманешь, зная, что попросту не справился. Стыдоба! Ангел называется!

Впрочем, нет худа без добра. Доселе отчаянно оттягивая свой визит на совещание Особого совета, Виталий форсированными темпами заканчивал начатые в первые дни приезда в Москву неотложные дела, успешно добивая их.

Чего стоила одна операция по ликвидации Хитрова рынка и Кулаковки, со всеми их подземными притонами в «Сухом овраге». Задействованы были, помимо полицейского руководства, аж два армейских полка, осуществлявших оцепление.

Причём многочисленных обитателей ночлежных домов и подвалов не просто шерстили, не оставив в них ни единого человека, но вдумчиво рассортировав по соответствующим категориям. Инвалид? В работный дом. Малолетка? В детский дом-интернат. Для матёрых рецидивистов гостеприимно распахнулись тяжёлые двери всех главных тюрем Москвы, включая Губернскую, Исправительную, Центральную пересыльную и даже Военную[7].

Судя по восторженным откликам газет, мероприятие удалось на славу. Один из журналистов почти в сталинском духе написал: «Жить стало лучше, жить стало спокойнее». И добавил, что такого покоя от преступного элемента Москва не знала даже в последнем довоенном году.

Одновременно с сортировкой уголовного народца принялись за благоустройство территорий. Капитальное. При этом оказалась полностью разрешена ещё одна проблема – безработица. Пока ряд фабрик продолжали стоять, их рабочим предложили потрудиться на гигантских стройках. Фронт работ оказался столь обширен, что местных даже не хватило – пришлось везти из близлежащих лагерей для военнопленных тысячи немцев, австрийцев и венгров.

Кроме того, Виталий не забыл своих разговоров со Щавельским, которые они не раз вели по пути в Москву. Особенно про церковных иерархов, кои государю не помощники. И другое его утверждение: в умелых руках церковь может стать весьма серьёзным союзником для светской власти.

Учитывая случившееся с патриархом Тихоном, получалось, что теперь протопресвитеру и карты в руки. Особенно с учётом того, что вместе с ним латыши увезли в Петроград и тех, кто должен был стать в случае чего местоблюстителем патриаршего престола. А это, по сути, трамплин, с которого, говоря спортивным языком, до верхней ступеньки пьедестала рукой подать. Оставалось на первых порах чуточку помочь Щавельскому стать «серебряным медалистом».

По счастью, хватая заложников, стрелки преимущественно хапали народ в рясах, а мирян особо не трогали. В том числе и избранных на Поместный собор. Даже если кое-кто из них находился в Москве.

Списки имелись, и потому Виталий, едва разобравшись с великими князьями, сразу, не жалея времени, объехал с визитами чуть ли не половину из них. После чего поставил перед уцелевшими архиереями, пребывавшими в полной растерянности, вопрос ребром. Мол, разумеется, светская власть приложит все усилия, дабы вызволить из узилища как патриарха, так и прочих заложников. Но пока они там, и неизвестно, сколько будут томиться. А оставлять в столь беспокойное время церковь без руководства – негоже. Отсюда вывод: надо избрать нового местоблюстителя. Кого? Ну-у, вам виднее, но сдаётся лучше протопресвитера Щавельского не сыскать.

Во-первых, тот на протяжении ряда лет успел на деле блистательно доказать свои превосходные организаторские качества.

Во-вторых, человек уже сейчас входит в Высший церковный совет.

В-третьих, является настолько авторитетной личностью, что в своё время его выдвинули в качестве одного из кандидатов на патриарший престол.

В-четвертых, он ныне избран ещё и в Регентский совет.