Серый ангел

Все дети Реабилитационного центра внешне страдали различными формами психического расстройства и все они «зашкаливали» потенциальными возможностями.

Лёнчик проглотил свой последний холодный кусочек лакомства. Он сюда придет завтра, а пока нужно подготовиться, ну, например, отправить в Зону Жору с детьми, чтобы руки были развязаны.

Бабушка завела близнецов в группу. Молодая директриса Центра, Валентина Сергеевна и пожилая нянечка, Тамара Алексеевна смотрели в окно.

Директриса, поправив шелковый шарфик на шее, застегнула верхнюю пуговицу светлого халата.

— Я, Тамара Алексеевна, что-то чувствую.

— Неприятности, Валентина Сергеевна?

— Пока не могу понять. Скорее опасность.

Валентина интуитивно чувствовала грядущие неприятности или победы. Она всю жизнь занималась детьми. Сначала с братьями, после школы — с детсадовцами. Поступила в педагогический, на отделение дошкольного воспитания.

Детский садик, в котором она работала несколько лет, собрались закрывать. Государственного финансирования на всех не хватало, а денег у родителей на полную оплату просто не было. И тогда Валентина придумала такое, отчего в тех госорганизациях, куда она обратилась, только затылки чесали.

— Мы согласны, но вот такая-то инстанция…

Через эту фразу Валентина прошла десять раз. Но документы собрала.

Странно и удивительно, но легче всего для осуществления идеи было найти деньги. Валентина решила перепрофилировать обычный детский садик в детское учреждение для детей с патологией, возникшей как последствие взрыва на Чернобыльской АЭС.

Швейцария, Международный детский фонд, Россия и два частных фонда дали деньги. Валентина лично разговаривала со всеми, убеждая необычностью раннего лечения детей с отклонениями.

В семье Вали было четверо детей. Она старшая, после нее — три брата. Двое — с отклонениями. Их родители на момент аварии на Чернобыльской АЭС жили в Славутиче. Как и все прочие жители города, не предупрежденные о катастрофе, эвакуировались слишком поздно.

С детства, возясь с братишками, Валентина заметила особый контакт между нездоровыми мальчиками на уровне подсознания. Им вместе было удобнее, они помогали друг другу.

Валентина убеждала всех в исключительном лечебном эффекте содержания детей с патологией в одном коллективе. Важна и особая диета, и специальные развивающие занятия, игры.

Эффект в ее садике регистрировали ежегодно. Медики удивлялись.

А теперь Валентина боялась неприятностей. Она только не знала, с какой стороны они придут.

* * *

Мы опять ехали. Я за рулем, рядом Кирилл, на заднем сиденье Анна.

Из проезжающего по соседней полосе междугороднего автобуса в открытые окна свесились пассажирки — от пятнадцати до пятидесяти лет и от нечего делать пялились на мою машину и на моего Кирилла. А он им, зар-раза такая, приветственно помахал в ответ. Злость, тихо дремавшая во мне, начала разрастаться и наливаться силой, но тут Анна постучала ладошкой по плечу Кирилла.

— Так что ты там говорил о бивнях?

Кирилл вынужден был отвлечься от пассажирок в автобусе и повернуться к Анне. То есть он стал на полметра ближе ко мне и даже, когда особенно увлекался рассказом, наклонялся к моему плечу.

— Так вот, слушай. Бивни мамонтов с каждым годом становятся дороже. В зоне вечной мерзлоты, в тундре, они пролежали десятки тысяч лет. И лежали бы еще. Но в последние пятьдесят лет многие захоронения ископаемых красавцев затоплены нефтью-сырцом. Это из-за варварских методов нефтедобычи. Специалисты утверждают, что бивни катастрофически гибнут. Помимо химического воздействия нефти на денту, повышается температура самой почвы и разрушается эффект вечной мерзлоты. Начинают жить обычные микроорганизмы, которые очень медленно, но все же разлагают бивни.

— Интересно.

Я посмотрела в зеркало заднего вида. Анне действительно было интересно.

— И что из них делают? Фигурки-игрушки? Я как— то в ювелирном магазине ожерелье видела, очень симпатичное.

Кирилл поморщился.

— И это тоже. Но есть у них еще одно свойство, медицинское… Не могу точно сказать, не до конца понял и к тому же обещал не трепаться.

Анна посмотрела на автобус, в котором женщины не переставали всматриваться в наши окна, выглядывая Кирилла, и решила продолжить отвлекающий маневр.

— А почему была такая секретность с перевозкой?

Оранжевым светофором зажегся мой голос номер один: «Включайся! Тяни одеяло на себя, а то Кирилл рассмотрит какую-нибудь тетку из автобуса!», и я влезла со своими комментариями.

— Потому что замучились бы оформлять разрешение на вывоз. По сути бивни никому не нужны. Но как срабатывает инстинкт бюрократа? Если люди чем-то сильно заинтересовались, значит, надо содрать с них деньги. Сколько — никто не знает, как оформлять вывоз, тоже не ясно. Короче, связываться с местной администрацией — долго и дорого.

— Знакомая ситуация. — Аня достала из кармана шорт носовой платок и вытерла пот, выступивший над верхней губой. — И вы знаете, куда их продавать?

Я тут же почувствовала, что вспотела, и тоже достала носовой платок.

— Мы ехали под заказ. Правда, Кирилл?