Серый Человек

– Давайте, я наложу повязку, чтобы вы больше не теряли кровь.

Собачий лай начал стихать.

* * *

В маленьком хирургическом кабинете в ветеринарной клинике было грязно. Там не убирались после закрытия в пятницу вечером.

– Извините, мсье. Если бы я знала о вашем приходе…

– Все в порядке.

Корт попытался забраться на металлический стол в центре комнаты, но Жюстин остановила его, взяла бутылку с чистящим спреем и наскоро протерла алюминиевую поверхность, пока ее пациент прислонился к полке с бинтами. Она выбежала за дверь и принесла подушку с дивана в приемной.

– Вам нужно свесить ноги с этой стороны. Этот стол не предназначен для людей.

– Хорошо.

Из последних сил он рванул воротник рубашки, чтобы распахнуть ее. Пуговицы запрыгали по кафельному полу. Жюстин стащила с него промокшие туфли и ножницами разрезала брюки, оставив его в одних трусах.

– Я… у меня мало опыта в лечении людей, – сказала она.

– У вас отлично получается.

Поборов робость, она осмотрела Джентри с головы до ног.

– Что с вами случилось?

– Пару дней назад я был ранен в ногу.

– Из пистолета? – она посмотрела на трехдневную рану в мякоти бедра, потом на окровавленный бок, и быстро натянула резиновые перчатки. – Mon Dieu.

– А потом я поранил колени и ступни битым стеклом.

– Вижу.

– Потом сломал ребро, когда катился с горы в Швейцарии.

– С горы?

– Да. Потом я потянул запястье, когда освобождался от наручников.

Жюстин промолчала. Ее рот слегка приоткрылся.

– А живот?

– Ножевая рана.

– Где?

– Здесь, в Париже. Думаю, около часа назад. А потом я упал в Сену.

Она покачала головой.

– Не знаю, чем вы зарабатываете себе на жизнь, мсье, да и не хочу знать. Как бы то ни было, вам нужно найти себе другую работу.

Корт слабо рассмеялся, разбудив боль в колотой ране.

– Мои навыки не способствуют честному труду.

– Прошу прощения. Я не понимаю эти слова.

– Не обращайте внимания. Жюстин, мы можем перевязать ножевую рану бинтами, но если мне не вольют немного крови, то я потеряю сознание.

– Клиника рядом, но она закрыта.

– Тогда мы откроем ее, – сказал Корт. – Давайте начинать. Мне нужно быть на ногах меньше чем через час.

Жюстин накладывала компрессионную повязку вокруг талии Корта, чтобы удержать толстый квадрат марли, который она положила на колотую рану.

– На ногах? Вам вообще нельзя двигаться, хотя бы несколько дней! Разве вы не понимаете, как тяжело ранены?

– Это вы не понимаете. Есть место, куда я должен попасть! Нужно лишь подлатать меня, чтобы я мог уехать отсюда.

Она стиснула зубы и широко распахнула глаза.

– Мсье, я не врач, но могу поклясться, что для вас сейчас нет другого места, кроме больницы. Иначе вы умрете через час.

– Со мной все будет в порядке. Должно быть.

Жюстин опустилась на колени, открыла низкий шкафчик и стала доставать оборудование.

– Это невозможно! Если мы сделаем вам переливание, кровь будет вытекать у вас из живота при каждом движении. Вам нужно наложить швы. Но и швы разойдутся, если вы будете двигаться.

Корт задумался. Он посмотрел на наручные часы и увидел, что было уже три часа ночи.

– Я… мне нужно попасть в Байё, в Нормандию.

– Сегодня ночью? Это безумие!

– Это дело жизни и смерти, Жюстин.

– Да. Вашей смерти, мсье.

Корт вытащил из кармана конверт Мориса, набитый деньгами. Деньги намокли, но чудо, что конверт вообще пережил падение в реку, как и ключи от автомобиля. Он протянул Жюстин влажный конверт.

– Сколько там? – спросил он, пока она вынимала деньги.

Она посмотрела на него.

– Очень много.

– Все это ваше, только помогите мне добраться до Байё до восьми утра.

– Как вы собираетесь попасть туда, если не в состоянии вести машину?

– Я могу вести автомобиль, но мне нужна ваша помощь, чтобы штопать и бинтовать меня на ходу. Мы можем организовать переливание по пути.

Она медленно выпрямилась.

– Швы? Прямо в машине? – каждое слово было пронизано недоверием.

Корт кивнул.

– Пока вы будете вести автомобиль?

– Да.

Она пробормотала что-то непонятное по-французски. Корт разобрал слово «собаки» и предположил, что из-за таких моментов она предпочитает иметь дело не с людьми, а с четвероногими пациентами.

Жюстин помогла ему натянуть на плечи влажную рубашку. Она не отрывалась от работы, пока говорила.

– Что такое должно произойти в Байё рано утром в воскресенье, чего вы не можете пропустить?

– Вы поверите, если я скажу, что мне нужно петь в церковном хоре?

Она покачала головой, но не улыбнулась.

– Нет.

– Хорошо. Тогда я расскажу вам.

И он рассказал. Его история изобиловала дырами, через которые мог бы пролететь аэробус, но общий смысл был понятен. Он рассказал ей о похищенных девочках и об отце, который погиб, пытаясь защитить их. Он рассказал о группах иностранных оперативников, которые охотились на него. Уже ощущая, как усталость и шок от потери крови туманят его разум, он рассказал ей о звонке Клэр и снова сказал о маленьких детях, которых он должен защитить.