Серый кардинал

Я позвонил ему, но он не стал слушать извинения, а просто сказал: «Не повезло».

Когда через два дня после Таусестера я пришел на работу, человек, проводивший со мной собеседование, подтянул стул к моему столу.

— Конечно, мы оплатим страховку вашей лошади, — начал он.

Я объяснил, почему отец не стал продлевать страховку.

— Я пришел не для того, чтобы говорить о вашей потере, — перебил он меня, — хотя я вам искренне сочувствую. Как ваша рука? Все нормально? Я пришел спросить вас, не будете ли вы заинтересованы в переходе из этого отдела в наш отдел страховой службы и работе там, начиная с нынешнего дня?

Отдел страховки — это одна длинная комната со стенами из книг. Книги и досье. Досье и книги. И еще два сотрудника чуть старше двадцати. Один оставил фирму. Не хочу ли я занять его место? Конечно, хочу.

На одной неделе на двух Джулиардов обрушилось продвижение по службе.

Еще один внутренний переворот перетасовал карты в правительстве. И когда обиды улеглись, отец поднялся выше — в кабинет министров, в кресло министра сельского хозяйства, рыболовства и продовольствия. Я поздравил его.

— Я бы предпочел быть министром обороны.

— В следующий раз повезет больше, — легкомысленно заметил я.

— Полагаю, ты никогда не слышал о Хэдсоне Херсте? — До меня донесся подавленный вздох.

— Не слышал.

— Если ты считаешь, что я быстро иду вверх, то он идет быстрее. Он перебил у меня оборону. В настоящее время он «человек, который не ошибается, правая рука премьер-министра».

— Как Полли? — спросил я.

— Ты неисправим.

— Уверен, что заливные угри и гамбургеры из бронтозавров в твоих руках будут в полной безопасности.

Сельскохозяйственный кризис не предполагался. И мы оба провели осень того года, устраиваясь поудобнее в новых обстоятельствах.

Не без удивления я обнаружил, что с энтузиазмом принялся за страховое дело. Оно не только удовлетворяло мою склонность к числам и вероятностям.

Мне нравилось, что меня довольно часто посылали в командировки с проверкой.

К примеру, действительно ли существовал пони, за которого просят выплатить страховую премию.

Эван, мой коллега и босс отдела страхования, предпочитал работу в офисе и за компьютером. А я все больше и больше работал ногами. И вроде бы это приносило пользу при оформлении страховых полисов. Я знал, как должны выглядеть хорошие конюшни. И у меня развивалось чутье и инстинкт на подготовительные маневры к мошенничеству. Предотвращение обмана при страховании стало игрой вроде шахмат, где планируется каждый следующий ход. Вы рассчитываете игру на много ходов вперед и подводите, к примеру, коня соперника на ту клетку, где его неизбежно ждет конец.

И, как оказалось, огромным преимуществом была моя молодость. Может быть, я и не выглядел семнадцатилетним, но часто и в двадцать один меня не принимали всерьез. И совершали ошибку.

Во время нормальной каждодневной работы отдела, рассчитанной на честные намерения, Эван и я с открытой душой вручали полисы на все случаи жизни лошади, от бесплодия жеребца до неспособности к деторождению у кобылы.

Мы также страховали покрытие для дворов конюшен, все здания хозяйства, несчастные случаи с персоналом, общественные обязательства, пожары, воровство, заражение инфекцией. Что угодно, кого годно.

Мне ужасно не хватало утренних тренировок, которые я прежде проводило Будущим Сары. Но с приближением зимы, когда рассветы стали серее, а дни холоднее, я обнаружил, что, как и в прошлом году, свободными у меня остаются только уик-энды. Что же касается скачек, то тут мне повезло. Однажды позвонил тренер, у которого в Нортгемптоншире жил гнедой, и сказал, что одному владельцу лошади, фермеру, нужен бесплатный жокей, другими словами, любитель, для скакуна, по его мнению, не имеющего шанса на победу. Зачем отказываться, подумал я. Счастливый, я принял участие в заезде, постарался, и мы пересекли финиш третьими. Фермер пришел в восторг и стал приглашать меня. И хотя на самом деле я для него никогда не выигрывал, он вручил меня своим друзьям, как коробку шоколада. И почти каждую субботу я снова начал галопировать по скаковым дорожкам.

Но без Будущего Сары скачки не приносили такого удовлетворения, как раньше. А я был еще не готов к попыткам заменить гнедого другой лошадью, даже если бы мог себе это позволить. Когда-нибудь, думал я. Возможно. Когда я выплачу рассрочку за машину.

Я придумал объяснение своей любви к скорости. Принимать опьяняющие дозы риска — это нормально во время взросления. В крови остались гены воинов. Наверно, вместо войны необходимо бороться с барьерами из березовых бревен и с крутыми лыжными склонами.

Незадолго перед Рождеством отец сообщил, что мы приглашены на Даунинг-стрит, десять. Он, Полли и я. Обычный прием, который устраивает премьер-министр для членов кабинета и их семей.