Серый, клыкастый, влюбленный

Глеб закатил глаза, а родственники воззрились на главу поселка в ожидании ответа. Вздохнув, Седой присел перед Зоей на корточки. Но обратился не к ней, а к ее сыну:

– Василий, как думаешь, если я позову твою маму замуж, она пойдет? Ты бы согласился поехать с нами жить в «Волчий хутор»?

– Может, и пожил бы. Мне в прошлый раз там понравилось, – серьезно ответил пятилетний Вася. Он вовсю таращился на Седого, а затем решился на вопрос: – А вы на самом деле волк, как бабушка говорит?

– Волк, – кивнул Глеб. – Самый большой и сильный в поселке.

– С серой шерсткой, большим хвостиком и клыками? – ахнул Вася, а Зоя хмыкнула.

– Да, имеется полный комплект, – подтвердил Седой.

– А зачем вам хвост? – подозрительно прищурился Василий.

Зоя не смогла подавить смешок, а Седой серьезно ответил:

– Хвост для волка при беге – это как руль и навигатор в машине. В холода помогает согреваться, в жару – от мошек отбиваться. Ну и общаться помогает. Это я тебе позже объясню.

– Ага, – кивнул ребенок и вновь спросил, – а клыки вам зачем?

– Это… это чтобы вас с мамой защищать.

– Ого! Вы драться умеете?! А меня сможете научить? А то дедушка ругается, что я сдачи дать не могу, – произнес шепотом Вася, покосившись на деда.

– Научу, – пообещал Глеб. – И еще комнату тебе отдам под мастерскую. Мама сказала, что ты рисовать любишь. Я там тебе мольберт купил, краски, ну все что нужно для этого дела…

– Настоящий мольберт? – с восхищением переспросил Васька и обернулся к Зое. – Мам, может, поживем с волками?

– Надо подумать… – начала было Зоя.

– У тебя будет неделя до свадьбы, вот и подумаешь, – буркнул Глеб, теряя терпение.

– Вот что, – громко произнес Зоин папа, беря ситуацию под контроль, и подозвал жестом внука. – Вася у нас еще поживет, а вы езжайте, комнату ему подготовьте, дела поделайте. Надеюсь, пару дней хватит?

Мужчина прокашлялся, бросив на Седого многозначительный взгляд.

– Лучше дня три, – ответил Глеб. – И двери нашего дома всегда открыты для дорогих родственников.

Зоя не успела возмутиться, что за ее спиной все решили, как Седой уже подхватил ее на руки и направился к выходу. Зою посадили на пассажирское сиденье и, как ребенка, заботливо пристегнули ремнем безопасности, а родители ловко забросили в машину ее куртку и сапоги.

Седой выехал из поселка на трассу, мчал всю дорогу, словно опаздывал на пожар, и не проронил ни слова. А Зойка теперь и сама боялась что-либо говорить: такого злющего Альфу она еще не видела. Только если в первый день знакомства.

На КПП они притормозили, пропуская встречный «уазик» с охранником Алексеем за рулем. На заднем сиденье Зоя разглядела хмурую Марину в компании еще одного охранника.

– Вывозят в Тумановку за все ее выкрутасы, – подтвердил догадку Глеб, а затем поддал газку.

Джип остановился у коттеджа, Седой вновь подхватил Зою на руки, правда, потом закинул на плечо. У дверей толпились несколько посетителей, но, завидев Альфу с невестой, заулыбались и стали расходиться.

– Чую, глава поселка дня три принимать не будет, – со знанием дела произнес бухгалтер Семен Борисович.

– Да какой там три, неделю бери! Вон как в пару свою вцепился, видно, что брачный марафон у волка начинается! – возразил другой голос.

Зоя ойкнула, представив и волка во всей красе, и марафон, а Седой лишь в ответ ехидно усмехнулся и по-хозяйски огладил ее бедро. А затем молнией устремился на второй этаж, в спальню.

Как только Глеб опустил на постель невесту, его жадные губы вмиг накрыли поцелуем ее рот. Безжалостно впивались, будто наказывали, не позволяя возразить и передумать. Его женщина! Он слишком долго ждал свою пару, чтобы сейчас раздумывать. Да и чувствовал Глеб, как Зоя льнет к нему, как обнимает за шею, ласково перебирая пальцами жесткие волосы, как отвечает со стоном на поцелуй.

А Зойка понимала, что не в силах больше противиться своей страсти, которая пьянила безумством и ощущалась в каждом прикосновении.

Глеб рывком стянул с девушки мешавшееся платье и отбросил вещи в сторону, с жадностью рассматривая тонкую фигурку. А Зоя нетерпеливо расстегивала пуговицы на его рубашке, некоторые с треском отлетали на пол и, словно капельки дождя, мелко постукивали о дерево. Она любовалась высоким и поджарым телом любовника, узкими бедрами, плоским животом и темной дорожкой волос, что уходила от груди к паху. Глеб вновь поцеловал Зою с какой-то дикой, первобытной страстью, словно пил ее дыхание и сам в обмен дарил жизнь. Его ладони властно оглаживали ее тело, срывая остатки одежды и убирая последнюю преграду.

Каждое движение нетерпеливых рук распаляло Зою все больше и больше, по телу проходила необъяснимая дрожь. Она впивалась пальцами в мужские плечи и спину, безжалостно царапая.