Серый коршун

– Ради того, чем я поклялась, – теперь ее голос звучал твердо, без колебаний. – Несколько дней назад я видела во сне маму, она звала меня к себе. А потом я увидела солнце – и оно сожгло меня. Все сбылось. Солнце – это ты, Клеотер Микенский, и ты сожжешь меня, как солнце сжигает траву. Ты не виноват в этом…

Странно, она как будто сочувствовала мне…

Я окончательно поверил – Тея невиновна. Суд не оправдает ее, но я могу просто отпустить эту рыжую. Я не узнаю правды – но не погублю невинного человека.

Но это не выход. Тея исчезнет, и все будут считать, что она – убийца со славу Старых. Я ничего не выиграю, а смерть по-прежнему будет витать над Ахиявой…

Внезапно представилось, что мы в походе, и ко мне привели на допрос пленного. Не все говорили охотно, некоторое молчали даже под пытками. Вспомнился один случай – это было пять лет назад, на левом берегу Тигра, когда мы гнали армию проклятых эламитов…

КАФ «Великий Бел»

…Великий Бел помог воинам Баб-Или. Наши колесницы разогнали их тяжелую пехоту, а эламитская конница не смогла вовремя прибыть на поле битвы. Враги бежали, но успели сжечь наплавной мост. Лугаль приказал переправляться на надутых воздухом мехах, однако время было потеряно. Эламиты словно провалились сквозь землю.

Моя сотня шла впереди, пробираясь через болотистую низину. Нам повезло – разведчики захватили трех пленных, которые отстали от эламитского войска. Требовалось срочно узнать, куда отступают враги, и мы не стали церемониться. Пленные молчали, я приказал развести огонь.

Когда двое умерли, не сказав ни слова, третий – молоденький парнишка-первогодок, упал нам в ноги, умоляя о милости. Он не мог ничего сказать – поклялся каким-то эламитским демоном, и теперь просил убить его сразу, без мучений. Обычно на войне врагов не жалеют, но паренька убивать не хотелось. И тут я, уловив какую-то еще неясную мысль, спросил, в чем именно он поклялся…

– Тея! – девушка вздрогнула и резко обернулась. – Как звучала твоя клятва? Повтори ее слово в слово!

– Я не могу сказать, кем и чем я клялась, ванакт, – она была явно удивлена вопросом. – Но клятва звучала так: клянусь никому и никогда не говорить о том, кто ты и откуда пришел…

– Ты – это тот, что собирался приносить жертву?

Она кивнула. Я хмыкнул и, подняв с земли уже остывший нож, разрезал веревки на ее руках. Тея, все еще ничего не понимая, начала растирать затекшие запястья.

– Ты клялась ничего не говорить , – пояснил я. – Ты и не скажешь ни слова. Ты отведешь меня туда – молча. И прямо сейчас!

– Но, ванакт…

Девушка растерянно оглянулась и встала. Я тоже поднялся, весьма довольный собой.

– Теперь понятно? Ты не нарушишь клятву и поможешь мне. А заодно спасешь свою жизнь – а это немало.

И тут на лице ее появилось невыразимое облегчение. Плечи вновь дрогнули. Тея всхлипнула и закрыла лицо руками. Внезапно она упала на колени. Я невольно попятился.

– Ты что, Тея? Встань!

– Ты спас меня, ванакт! Недаром говорят, что ты мудр. Я думала, придется умереть. Я уже была готова…

Я подождал, пока она немного успокоится, затем осторожно поднял и усадил рядом. Девушка все еще плакала, и я не стал торопиться. Честно говоря, никогда не был о себе плохого мнения, но «мудрый» – это уже перебор. Я вспомнил, что Тея умудрилась вдобавок сравнить меня с солнцем и почувствовал себя неловко. Солнце Нургал-Син… Но тут вспомнился лугаль Апиль-Амурру, которому я служил многие годы – толстый низенький человечек с оттопыренной нижней губой, неуклюжий, с шаркающей походкой. Но для всех нас он был лугалем великого Баб-Или, любимцем Великого Бела, его отражением на земле. Мы видели в нем бога – и он был богом. Для этой девчонки я – не просто крепкий мужчина тридцати с небольшим лет, неправильно выговаривающий ахейские слова. Я – ванакт, избранник богов, Солнце, сияющее в этой крысиной норе…

Мысли оказались не из тех, что оставляют равнодушными. Наверное, кое-кто мог из-за них спятить, мне же стало стыдно – и страшно. Для самозванца нет ничего опаснее, чем вообразить себя богом. Это приблизительно то же, как если бы новоиспеченный сотник, захватив с налету городишко с открытыми воротами, почувствовал себя великим завоевателем Шаррукином, да будет вечной слава его. В таком дурацком состоянии легче всего пропустить ответный удар, и тогда тобой будут интересоваться лишь подземные демоны…

– Когда мы пойдем, ванакт? – прервала мои размышления Тея. – Лучше всего выйти утром.

– Нет, – прикинул я. – Твой дружок может скрыться. Выйдем прямо сейчас.