Серый квадрат: от Березовского до Навального

«Подчиненное, рабское поведение в отношении внешних обстоятельств – норма в Русской Системе. Поведение же свободного человека, подвергающего всегда и всё сомнению и вырабатывающего для любой ситуации своё продуманное видение "правильного" (или, что то же самое, "добра") и понимание его отличия от того, к чему подталкивают внешние обстоятельства, – здесь скорее аномалия и встречается редко. Уступая давлению внешней необходимости, такие люди делают это сознательно – по крайней мере, понимая, что подобная их несвобода – это их выбор, их подчинение тирании внешнего мира. Некоторые из них годами и десятилетиями ищут возможность иного, свободного поведения, именно что по капле выдавливая из себя раба обстоятельств».

Вот я представил себе человека, стоящего у пешеходного перехода через улицу. Перед ним – нескончаемый поток автомашин. Горит красный знак на светофоре. Что делает «свободный человек»? Сначала сомневается – красный ли это знак или, может быть, зелёный? Затем, постепенно выдавив из себя раба, он наконец-то вырабатывает своё собственное «продуманное видение», бросается наперерез потоку и обретает желанную свободу. Правда, всего на несколько секунд, поскольку после этого оказывается под колёсами автомобиля. Но это уже частности, которые не всякому историку дано понять. Поэтому и приходится сетовать на «агрессивно-послушное большинство», которое не пожелало уступить ему дорогу.

Однако рассуждения историка об «умственной кабале» далеко не всем дано понять. Наиболее актуальная проблема наших дней, последствия которой ощущает каждый гражданин России – это коррупция. С этим явлением можно столкнуться и в кабинете чиновника, и в «независимом» суде, и даже в магазине, где могут подсунуть недоброкачественный продукт, попавший на прилавок при содействии продажных сотрудников таможни. Лидеры оппозиции обвиняют власть в том, что она способствует распространению коррупции. Вот как Афанасьев интерпретирует ту поддержку, которую Путин вроде бы оказывает своим ближайшим друзьям-бизнесменам:

«Логика простая: "чужие" украдут – пропадёт, "свои" своруют – нам же останется».

В этой короткой фразе содержится и ответ на обвинение. Дело в том, что власть в России, как и в любой другой стране, нуждается в поддержке финансово-промышленной элиты. «Чужой» элите, оседлавшей экономику в лихие 90-е, веры нет, так пусть национальное богатство перейдёт в руки той элиты, которая лояльна власти. Похоже, что в нынешней ситуации это наиболее логичный путь построения государства с современной экономикой. Альтернатива этому пути – национализация экономики и все те «радости», которые мы имели в застойные брежневские времена. Единственное, что сейчас смущает – забвение принципа социальной справедливости. Так ли это? В какой-то мере – да. Но это вынужденная мера, имеющая аналог в нашем прошлом – та самая «новая экономическая политика», которая позволила государству преодолеть разруху и хоть как-то накормить народ. Придёт время, и понемногу нынешние преференции финансово-промышленной элите сойдут на нет – надеюсь, обойдётся без обид и без репрессий.

Но Афанасьев продолжает в этом интервью обличать власть, утверждая, что «кризис России – это в значительной степени кризис политической элиты». И уточняет:

«Я как историк хорошо знаю, из чего сегодня состоит сознание большинства русских людей, включая элиту. Это опилки <…> даже хуже – настоящие "тараканы в голове"».

Наличие тараканов историк объясняет фальсификацией истории России с давних пор до наших дней. Не стану углубляться в эту тему, однако попытки по-своему толковать некие события могут происходить в любой стране и в любые времена. Особенно много любителей переписать историю «под себя» развелось на Западе – речь об искажении роли Советского Союза в разгроме гитлеровской Германии. Но если так, ситуация становится совершенно безнадёжной – кругом опилки, даже тараканы и ни одной настоящей мозговой извилины.

На самом деле, всё не так. Скажем, Афанасьев утверждает, что десятки миллионов человек погибли в сталинских лагерях. Кто-то назовёт это ложным утверждением, поскольку жертв гораздо меньше, однако суть не в этом. После пика репрессий в конце 30-х годов прошло меньше двух десятков лет, и многое стало известно – об этом рассказал Хрущёв на XX съезде КПСС. Будем надеяться, что когда-нибудь разберёмся в событиях конца 80-х и начала 90-х годов. В какой-то степени этому помогло и признание Афанасьева роли демократов первой волны, ставших невольными пособниками разграбления России. Однако этого признания мало, хотелось бы услышать хоть крохотный намёк на то, что нужно делать для того, чтобы обеспечить процветание страны. Ещё в 2005 году у Афанасьева возник вопрос:

«Почему такая большая страна с таким народом, с таким богатым и сложным опытом, с такой историей так живёт? <…> Надо что-то делать. А что?»

Увы, ни тогда, ни в последующие годы Юрий Николаевич так и не смог ничего нам предложить, кроме сетований на рабское сознание русского народа и умственную кабалу.