Серый. Мир

— Петр, ты не забыл, что это лично мои камни и травы? — сухо ответила целительница.

— Ну и что, что нашла их ты, но тратить их на чужака, я не дам! — великан, коротко размахнувшись, влепил кулаком в бревенчатую стену бани. Стены содрогнулись, как будто в них попал снаряд.

— Эй, поосторожней! — запричитала старуха. — Ты, бугай окаянный, еще мне баню развали. Размахался, своими кулачищами.

— Этот чужак, как ты выразился, может спасти моего сына, заменив его собой на каторге, — парировала Клавдия. — Или ты хочешь сказать, что мой сын — тоже чужак?

— Не хочу я такого сказать. Чего ты начинаешь? Сын, твой не чужак, это и ежу понятно. Помощь, может, какая нужна? — явно смутился великан.

— Все, что нужно у меня есть, все зависит, от того переживет он эту ночь или нет, — сказала Клавдия. — Вон, баба Нюра, мне поможет. А, ты Петр иди, не надо тебе на это смотреть.

Большой человек Петр, вышел, а на пороге возник Митяй с большой холщевой сумкой в руках, он подошел к столику и начал выкладывать на стол, все, что было в сумке. Клавдия начала рисовать мелом на полу, какие-то символы.

— Митя, запомни: когда мы закончим, баньку придется сжечь, — громко, так чтобы услышала и баба Нюра, сказала Клавдия. — А сейчас, иди, запарь травы.

— Как, это баньку сжечь? — удивленно ахнула вредная старуха, — Клавка, ты с ума сошла, не дам баню жечь!

— Баб Нюра, успокойся, сын вернется, он тебе новую баню поставит, лучше старой, так, что ты еще и в выигрыше останешься — устало произнесла Клавдия. — Все, хватит говорить, пора начинать!

Все, что дальше со мной происходило, я помню урывками и очень смутно. В начале, мое тело стащили на пол и расположили его в центре рисунка нарисованного мелом на полу. Клавдия взяла у меня из вены кровь, и с помощью этого же шприца, полила лини рисунка моей кровью, потом я потерял сознание. В те моменты, когда сознание возвращалось ко мне, мне казалось, что мое тело стало невесомым. Нет, не так, тело осталось лежать на полу, а я парил над ним, как воздушный змей, парит в потоке восходящего горячего воздуха, так и мое сознание парило в потоке энергии, которая наполняла внутреннее пространство старой бани. Хотелось взмыть выше, лететь быстрее, а не парить на одном месте, но что-то меня держало, как воздушного змея держат за натянутую бечевку, так и мне что-то мешало оторваться от моего тела и взмыть в потоках восходящей энергии. Но даже этот, небольшой полет, давал ощущение свободы. Безграничной свободы, как будто я стал частью чего-то огромного и светлого, все вдруг встало на свои места. Я понял, что должен делать и для чего существую. Мне нужно только одно, ощущать стремительную силу потока, быть частью его. Пусть хоть маленькой частичкой, пусть такой медленной и неуклюжей, но лететь, стремиться, вперед, быть частью целого. Поток, вдруг, как то резко, рывком, стал быстрее, а я поднялся еще выше, почти под потолок бани. Теплые струи энергии наполнявшие каждую клеточку моего сознания стали горячими, вначале это было приятно, но становилось все горячее. А, потом пришла боль. Боль! Я все также продолжал лететь вперед, но поток вокруг меня, был уже не теплым, как божественная нега. Нет, теперь он был, подобен огненной лаве. Он был до того горячим, что на какое-то мгновение, мне показалось, что на самом деле он обжигает не огнем, а холодом. Жутким холодом, как из космоса, когда мгновенно замерзшее мясо начинает отваливаться от костей.

Яркая вспышка, и темнота. Нет больше потока. Боли тоже нет. Есть только темнота и пустота. Я всегда знал, что у пустоты, обязательно чёрный цвет. Чёрный-чёрный. Чёрнее ничего быть не может. В этой пустоте, я окончательно и растворился. Я перестал быть собой. Я сам стал пустотой. Я умер.

Когда я открыл глаза, то в начале, даже не понял, что передо мною. Как будто я смотрю на кусок дерева через увеличительное стекло: вот видны древесные волокна, а вон там, с краю этой деревяшки, видны следы пребывания древоточца, все настолько было крупным, что казалось, что кто-то, просто увеличил, обычную деревянную доску в сотни раз. Я попытался пошевелить рукой, мне хотелось пощупать, то, что я вижу, может, я просто сплю и это сон. Резкая боль в руке, заставила меня сморщиться, а когда я опять посмотрел перед собой, то видение прошло. Я лежал на кровати и надо мной был обычный дощатый потолок, который есть в любом крестьянском доме. В целом, я чувствовал себя нормально, присутствовала общая слабость, но голова была ясная, и особо ничего не болело, только рука сильно затекла и пульсировала от того, что я ей начал шевелить, по жилам побежала кровь.