Серый мужик<br />(Народная жизнь в рассказах забытых русских писателей XIX века)

Шилохвостов загулял, загулял и весь острог. Скоро Шилохвостов женился на Марье, жил с нею дружно два года в остроге и прижил даже с нею сына.

В первый год женитьбы он был очень весел, и начальство не могло даже нахвалиться на него, но на другой год к нему опять вернулась меланхолия, а жена его вместо того, чтобы рассеивать его думы, то и дело корила его чем-нибудь вроде того, что он сидит сложа руки, пьет много водки, не качает ребенка. На третий год в нем начала появляться мономания: пробудится он ночью и ворчит:

— Зовут!

— Куда? — спрашивает с испугом жена.

— Зовут. Надо идти… Ах, работы-то ужас!.. Поскорее надо, — и он начинает одеваться.

— Да куда ты? Ведь сегодня некого наказывать.

— В слободе теперь пятнадцать быков — изволь их всех заколоть…

И он шел к дверям. Двери были отперты во внимание к его долголетней службе.

— Куда, Шилохвостов? — спрашивает его часовой.

— Постой! А где же у меня фартук?.. Дурак! И ножа не взял…

Наконец он стал надоедать часовым, жене, смотрителю.

Один раз солдата избил за то, что тот не пустил его на бойню.

Эта история больше продолжалась по ночам и по утрам месяца три; днями он был в здравом рассудке, только изредка задумывался.

Раз ночью он выскочил из своей комнаты с ножом и в фартуке, точь-в-точь как работник на бойне, и кричит:

— Гришка, что ж ты? Не справиться одному! — и потом убежал в комнату.

Немного погодя в комнату вошел смотритель с солдатами. В комнатке теплилась лампадка. Шилохвостов крошит ножом кровать. Жены его и сына в это время не было в остроге. Увидев вошедших, он бросил нож и, схватив палку, ударил по плечу одного солдата и сказал:

— Ну-ну, христовая! Ну-у!!!

— Шилохвостов! — крикнул смотритель.

Глаза Шилохвостова горели, грудь поднималась широко; он широко размахивал палкой; наконец смотритель приказал связать его и запер в секретную.

Через день привели Шилохвостова на освидетельствование.

Глаза его впали, щеки тоже, но были бледнее прежнего.

— Освободите меня, — не могу, — сказал Шилохвостов.

— Чего же тебе нужно?

— Не могу без быков жить: страсть моя. Коли бабы не мог застегать — быков буду бить.

— А знаешь ли ты то, что ты третьего дня совершил преступление?

— Ничего не знаю.

— Солдата прибил в присутствии смотрителя.

— Виноват, только это бык был, в. вскородие.

Доктора решили, что Шилохвостов сумасшедший, но губернское правление долго не хотело признать его таким и только во внимание к его усердной службе и примерному поведению решило не ссылать в Сибирь, а водворить в сумасшедший дом.

Через неделю Шилохвостов перерезал себе горло и был похоронен, как собака. Провожала его только жена, которая в настоящее время торгует водкой.

Н. И. Наумов Поскотник [8]

Н. И. Наумов (1838–1901) родился в Тобольске в семье судебного чиновника, служил в Омском, а затем — в Томском пехотных батальонах, во время службы всерьез увлекся литературой. В 1860 г. поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. В начале 1860-х арестовывался за участие в студенческих волнениях и по подозрению в связях с «Народной волей». Сотрудничал в «Искре», «Деле» и «Отечественных записках». Самый известный сборник рассказов Наумова «Сила солому ломит» вышел в 1874 г. Примыкал к народническим литературным кругам, но, очевидно, разделял не все взгляды народников. В середине 1880-х гг. покинул Петербург и занялся чиновной карьерой, однако совсем литературу не оставил. Рассказ «Поскотник» напечатан впервые в журнале «Слово» (1881, № 1).

В жизни нередко случаются такие встречи, которые, несмотря на всю свою мимолетность, производят до того глубокое впечатление, что спустя десятки лет сохраняются в памяти с поразительною яркостью и полнотой в самых мельчайших подробностях, как будто еще недавно, не далее как вчера, ты видел эти лица и беседовал с ними. Такое впечатление оставила по себе и встреча моя со стариком Ларионом…