Серый пилигрим

– Хватит разговаривать со мной, как с мальчишкой! – жестко произнес Леонард, чувствуя, как краснеет до самых ушей.

Приклеенные усы снова защекотали ноздри, и он, разозлившись, сорвал их. Все равно плешивый, похоже, раскусил его маскарад с первого взгляда.

– По поводу же проблем с родителями можете не беспокоиться, – продолжил он. – Я прибыл издалека. К тому же с недавних пор я круглый сирота.

Мужчина немного подумал, скосив глаза в сторону и барабаня пальцами по обшарпанной деревянной стойке. Наконец, неуловимым движением смахнул кошель куда-то под нее.

– Хорошо, будем считать, что этот вопрос закрыт. Еще несколько правил, которые, я думаю, вы уже знаете. Никакого оружия, никакой грубости, никакой магии, если вы таковой владеете, и никаких зелий помимо тех, что предложат вам прямо здесь.

Леонард кивнул.

– На рассвете заведение закрывается. Вас не попросят удалиться сразу, но желательно это сделать без лишних напоминаний. Вы можете уйти и раньше, но уплаченная вами сумма в любом случае останется у нас в полном объеме.

Юноша снова кивнул, нетерпеливо поглядывая на дверь в дальнем углу комнаты – тяжелую, двустворчатую, украшенную витиеватыми бронзовыми накладками.

– Последняя предосторожность, дон Леонард. Мы вынуждены будем вас обыскать. Ладони на стойку, пожалуйста.

Леонард скрипнул зубами, но покорно оперся на стойку, и один из громил быстро, но очень ловко обшарил его в поисках оружия.

– Что ж, добро пожаловать, дон Леонард… – расплылся плешивый после окончания унизительной процедуры. – Прошу…

В стойке образовался проход, через который Леонард попал, наконец, в дальнюю половину комнаты. Один из громил учтиво приоткрыл перед ним тяжелую створку.

За дверью царил красноватый полумрак, и колыхающиеся в нем полупрозрачные тенета шелковых занавесок были похожи на дрейфующих на мелководье медуз. Леонард, нерешительно шагнув через порог, замер, окутанный сладковатым запахом ароматических масел. Запах был такой густой, что закружилась голова.

Дверная створка за спиной захлопнулась резко, и он вздрогнул. Правая рука невольно вскинулась к поясу. Без оружия он чувствовал себя голым – в последние месяцы он не расставался с клинком, даже отходя ко сну.

Влажный сладковатый воздух был густым, как суп, и обволакивал лицо невесомой липкой пленкой. Сквозь колыхающееся марево занавесок просвечивали расплывчатые красные пятна фонарей. Кто-то невидимый там, в глубине комнаты, лениво перебирал струны арфы – медленный незатейливый мотив, который, кажется, подчинил себе все, находящееся в комнате. В такт ему мерцали пятна света, в унисон покачивались занавески и летели в воздухе едва заметные струйки ароматного дыма. Леонард ослабил ворот-стойку рубашки и шагнул вперед, выставляя перед собой руку. Шелк щекочущей волной проскользнул под пальцами, не обнаруживая просвета. Леонард попробовал обеими руками, разгребая перед собой невесомые шлейфы, но лишь еще больше завяз в них. Из глубины комнаты донесся приглушенный смешок.

Он замер, опустив руки и неслышно, одними губами, бормоча ругательства. И едва не подпрыгнул, почувствовав чье-то легкое прикосновение.

– Т-с-с… – прошелестели за его спиной.

Тонкие невесомые пальцы взъерошили волосы на его затылке, скользнули по шее на плечи, мягкими, но уверенными движениями разминая затвердевшие от напряжения мышцы.

– Расслабься… – шепнула девушка, почти касаясь губами его уха. Она стояла так близко, что Леонард чувствовал ее тепло.

Ее пальцы скользнули ниже, к талии, мягко разворачивая его в нужную сторону.

– Идем…

Леонард обернулся было, но так и не успел поймать ее взгляд – девушка обогнула его с другой стороны и, ухватив за руку, легонько потянула вперед, сквозь шелковую завесу. Он и не разглядел ее толком. Легкие полупрозрачные шаровары, непостижимым образом удерживающиеся на открытой талии. Водопад черных волнистых волос. С полдюжины тонких блестящих браслетов, едва не соскальзывающих с изящного запястья.

Она вела его, поворачивая то в одну сторону, то в другую, будто огибая невидимые барьеры. Наконец они будто вынырнули из-под воды, оказавшись у огромного дивана, развернувшегося полукольцом перед низким столиком, заставленным фруктами, вином, ароматическими свечами, от которых тянулись вверх тонкие ниточки дыма. Диван был роскошным – на бронзовых львиных лапах, обтянутый красным атласом, утопающий в бесчисленном ворохе разнокалиберных подушек с длинной бахромой. На резных деревянных колоннах позади дивана висели светильники в легких абажурах из красной ткани. В их приглушенном свете кожа казалась розовой, как закат.

Черноволосая, выпустив ладонь Леонарда, прошла вперед и забралась на диван, растянувшись на мягких подушках, как кошка. Здесь ее ждали еще две нимфы: одна такая же черноволосая, но смуглее – похоже, с примесью зарийской крови, вторая – с короткими пепельно-серыми волосами и маленькой, но заметной родинкой на щеке.