Серый рассвет

Два года я молчал, не хотел, чтобы командование знало. Потом все вышло случайно. Оксанка повзрослела, и мы проговорили всю ночь. Обо всем говорили: она рассказывала о маме, я о своей жизни, почему не вернулся к Кате. Все это сентиментальная чушь, и не хочется вдаваться в подробности. Спросишь, почему я тебе все это рассказываю? Отвечу, сынок. Назревает что-то нехорошее, и я не хочу оставаться здесь. Необходимо оправиться на разведку, но мне нельзя уходить. Иванов не должен заподозрить, что тебе все известно. Хотя многого я тебе не рассказал, но пока подробности могут только отвлечь. Уходите завтра на рассвете всей группой. Подробный инструктаж получите от Фила.

– Игорь Сергеевич, получается, кто-то собирался провести эксперимент, но вместо этого террористы взорвали в Америке ракеты?

– Не так просто, но все примерно так и было. Плохо, что эксперимент длится до сих пор и мы все его заложники. Вам предстоит найти одного человека. Ему я могу довериться. Если он жив. – Северцев опустил глаза. – Идем. Сегодня никому ни слова.

– Ребята обо всем знают?

– Кто больше, кто меньше. Только на вас я могу рассчитывать. Возможно, мне было бы все равно, но я хочу лучшего для своей дочери, сначала думал о ней… Теперь вы для меня стали не менее важны, поэтому держитесь вместе и не наделайте глупостей.

Я понимал, что необходимо выспаться, но проворочался всю ночь и уснул только под утро. В голове крутились слова капитана, и я не мог оценить масштаб всей трагедии, как люди живут там, за периметром, что правда, а что нет. Хорошо, что Жека и Оксанка пойдут с нами. Также я был рад увидеть в нашей команде Вадьку Репина.

Репка был настоящим художником и часто любил повторять, что он предвидел будущее, так как любимым его делом было создавать апокалипсические рисунки, которые он называл модным словом «арты».

С мыслями о предстоящем походе я уснул, и мне показалось, не успел заснуть, как меня разбудил Жека.

29 октября 2022 года

– Леха, пора!

Он заговорщически подмигнул мне. На выходе Ник сунул в руки рюкзак, где было снаряжение, и приказал выдвигаться. Капитана я не видел: понятное дело, он не должен был светиться. Мы вышли через другой выход; Фил сказал, чтобы мы двигались быстро, но тихо. Я был рад видеть Оксанку, и, если было бы светло, она бы точно увидела эту дурацкую улыбку на лице Лехи Маркина, а так как она не видела, я продолжал улыбаться, пока не почувствовал тычок в спину от Репы.

– Хорош лыбиться, Ромео.

Я прибавил ходу, удивляясь, как Репа просек это, но улыбка, словно приклеенная, не сходила с моего лица. Поднявшись на поверхность, я увидел, что еще темно и первые лучи солнца пытаются пробиться через плотный слой облаков.

Тишина резала слух, холодный порыв ветра обжег лицо. Фил задраил люк и показал жестом двигаться за ним. Наш путь лежал в город – там в одном из подвалов располагалась наша квартирка, где можно было перекантоваться несколько часов. Фил должен рассказать, какой план у Северцева, и то, что нужно делать каждому из нас.

Мутанты в это время суток уже спали, зубоскалы еще не проснулись, и путь в город был свободен; у нас было всего два часа, чтобы добраться до места назначения.

***

2 сентября 2022 года, 12:15

Лаборатория, объект исследования Odin.

Куриленко Федор Геннадьевич.

Запись с камеры видеонаблюдения

В лаборатории свет зажегся ярче обычного. Куриленко пододвинул стул на колесиках, устраиваясь удобнее за монитором. Пальцы, узловатые, тонкие, точно Куриленко пианист, а не ученый, быстро пробежались по клавиатуре. На мониторе высветилось окно, куда он ввел логин и пароль. Свет моргнул один раз, что заставило Федора Геннадьевича задуматься, все ли в порядке с проводкой. В лабораторию вошел Ярышев, спросил, что нового.

– Не пойму, какую игру затеял Один. – Куриленко потер вылезшую на подбородке щетину. – Нужен доброволец. Хочу попробовать взять его под контроль.

– Вы не указали контроль в протоколе?! – спросил Ярышев, сдерживая гнев.

– Не успел, Константин Валерьевич. Понимаете, Один не дал мне сделать это, отключил программное обеспечение…

– Федор Геннадьевич, вы еще пожалуйтесь – на днях приедет дочь самого.

– Самого – это генерал-полковника? – Куриленко запустил сканирование.

– Она самая – Кристина Витальевна: тут уже и муха не пролетит, таракан не проскочит.

– Перестаньте, Константин Валерьевич! – Куриленко махнул рукой. – Тут уже нет ни мух нормальных, ни тараканов – одни мутанты.

– Так все эксперименты твоего Одина! – Ярышев сжал губы. – Устроили апокалипсис…

Он направился к выходу, все еще ругаясь под нос, но Куриленко понимал: эти нелестные слова несутся в его адрес. Обидно стало, он потер нос и попросил Одина сделать кофе.

– Будет вам кофе, Куриленко, – прогнусавил Один, и Ярышев, задержавшись у входа, обернулся на этот мерзкий голосок. Не понравился ему тон, слишком много он возомнил о себе, решил капитан. Нащупал трубку в кармане, решив выбраться на воздух, покурить, пока периметр чистый.